Путешествие в страну пирамид: об открытиях в египетских пустынях

СТРАНА, КОТОРУЮ МОЖНО ОХВАТИТЬ ОДНИМ ВЗГЛЯДОМ

Если выйти в ясную погоду из наших гробниц в Гизе и взобраться на плато, то перед вами откроется вид, по-настоящему захватывающий дух. Позади будут пирамиды и гробницы знати, обозначающие границу мира живых и мира мёртвых. Прямо под ногами будут лепиться друг к другу деревенские лачуги, которые незаметно переходят в гигантский город, и небоскрёбы центрального Каира. Направо – изумрудная полоса из миллионов финиковых пальм – это нильская долина. Налево – зелёное море с островами домов – это Дельта. А прямо, сразу за небоскрёбами, горы Мукаттама и опять безжизненная пустыня.

Это и есть весь Египет, страна, которую можно окинуть одним взглядом. Как справедливо заметил в одной из своих статей Дэвид Джефрис, «очень немногие представители древних цивилизаций были столь же осведомлены об окружающем их ландшафте, как жители Долины Нила». Уникальная география Египта должна была породить крайне своеобразное мироощущение, пронизанное пониманием своей самобытности и самой тесной связи с родными берегами.

Долгое время было принято считать, что, в отличие, скажем, от географически открытых Месопотамии или Сирии, своеобразный культурный ландшафт Египта, защищённый естественными стенами из пустынь и гор, способствовал формированию самодостаточной и во многих отношениях изолированной цивилизации. Конечно, учёные не могли не признавать, что чужеземные этнические группы проникали в Египет на протяжении всей его истории, принося с собой новые идеи, технологии, опыт и участвуя в экономическом и политическом развитии страны. Но такое влияние в основном прослеживалось лишь в относительно поздние периоды существования древнеегипетского государства, считалось малозначительным или уж точно не решающим в развитии культурного облика египетской цивилизации. Однако новейшие исследования показывают, что египтяне вовсе не ощущали себя изолированными от остального мира, а пронизанные древними караванными путями пространства пустынь, которые в начале III тыс. до н.э., кстати, даже не были ещё пустынями, не столько разъединяли, сколько соединяли жителей долины с их кочевыми и полукочевыми соседями.

Конечно, официальные царские тексты, особенно со времён Среднего царства, нередко упоминают «границы», которые были «расширены», «отодвинуты» или «укреплены». Однако представление о «границах» как рубеже, за которым заканчивается политическая власть египетского царя, возможно, принадлежало преимущественно к сферам официальной идеологии и самоощущения элит. Письменные источники позволяют заключить, что для верхушки египетского общества мир делился на две части – «Чёрную землю», под которой мыслился собственно Египет с его плодородными пашнями и благодатным климатом, и «пустыни» – огромные чужеродные пространства, окружавшие нильскую долину. Соотношение и борьба этих двух стихий теоретически должны были определять всю жизнь древнеегипетского общества. Выход в пустыню, где сила и власть египетского царя, особенно с Первого Переходного периода, считались ограниченными, должен был восприниматься как выход в космос.

Пустыня являлась древней прародиной жителей нильской долины, и память об этом продолжала жить, она хранила в себе несметные природные богатства, но она же была и постоянным источником опасности. Это обстоятельство выразилось в сложном и очень противоречивом отношении египтян к окружавшим их территориям. В реальности люди, жившие по египетскому пограничью, да и простые жители долины, регулярно сталкивавшиеся с прибывавшими из пустыни группами чужеземцев или пастушескими племенами, занявшими неудобья в устьях вади и на окраине песков и болот, наверняка воспринимали границу с пустыней как нечто очень проницаемое.

Граница была не столько пределом египетской цивилизации, сколько сложной контактной зоной, где оседлые египтяне и подвижные группы жителей пустынь и полупустынных окраин обменивались опытом, торговали, сотрудничали в деле эксплуатации природных богатств и воевали. Ливийские племена с запада и северо-запада, азиаты с северо-востока и нубийцы с юга и востока постоянно проникали в долину в качестве торговцев, наёмников, пленников или поселенцев. Это был сложный и крайне любопытный мир, где бок о бок жили пастухи, охотники, крестьяне и горожане, а над всем этим возвышались громады пирамид.

Покрытая мощными отложениями ила, египетская долина Нила, как и древняя Месопотамия, была бедна полезными ископаемыми. Это если не считать, конечно, что, в отличие от жителей Месопотамии, у египтян под боком был хотя бы строительный камень (известняк, кварцит, песчаник и гранит), причём в избытке. Все остальные материалы, необходимые для возведения храмов и гробниц или удовлетворения спроса элит на престижные товары, а это, прежде всего, металлы, самоцветы, дерево, слоновая кость и благовония, древним египтянами приходилось добывать за пределами нильской долины. Благо области, окружавшие Египет, были весьма разнообразны и скрывали в своих недрах почти все материалы, необходимые для поступательного развития древнеегипетской цивилизации на протяжении тысяч лет вплоть до начала железного века. А вот железа прилегающие пустыни практически не скрывали, что не в последнюю очередь стало причиной упадка древнеегипетской цивилизации.

Для добычи ценных материалов египтяне снаряжали за пределы долины Нила многочисленные экспедиции. До недавнего времени мы черпали знания о них в основном из текстов, найденных как в долине, так и, прежде всего, за её пределами, где их оставляли на стелах и скалах сами участники предприятий. Тексты эти сообщали о гигантских отрядах, численность которых могла достигать десятков тысяч человек. Исследователи рисовали эпические картины: облака пыли, поднимающиеся из-под ног тысяч людей, целых армий, которые по воле фараонов направлялись в пустыни на поиски гигантских блоков для царских саркофагов и статуй, золота и меди. Однако недавние археологические открытия заставляют усомниться в их объективности. Долгое время пустынные области почти не привлекали внимания археологов, ведь в долине работать не только легче, но и, как казалось, перспективнее. Пустынная археология требует значительных затрат: машины, топливо, завоз воды и еды, полевые генераторы, палатки – каждый человек обходится очень дорого. Однако сегодня в египетских пустынях работают десятки небольших экспедиций, которые взялись за эти затраты. Почему? С одной стороны, современная политика Министерства по делам древностей Египта поощряет исследование областей за пределами нильской долины, легко выдавая концессии на новые памятники. А, с другой стороны, специалисты, работающие сегодня в пустынях, прекрасно понимают, что оказались на совершенно неисследованной территории и находятся теперь в авангарде египтологической науки. Пустыни сегодня – один из главных поставщиков самых интересных археологических открытий на территории Египта.

КАМЕНОЛОМНИ, РУДНИКИ И КАРАВАННЫЕ ПУТИ СРЕДИ ВЫСОХШИХ РЕК

Области к востоку от нильской долины принято называть Восточной пустыней. Многие наши соотечественники видели её из окон своих отелей в Хургаде, во время сафари или по пути с красноморского побережья на экскурсии в Луксор или Каир. При этом мало кто знает, что суровые скалы по берегам древних вади Восточной пустыни скрывают многочисленные сокровища. Древние речные долины были удобными транспортными артериями, по которым тысячи лет перемещались люди, товары и идеи. Сегодня во многих вади можно найти удивительные наскальные рисунки, экспедиционные надписи, остатки поселений рудокопов и каменщиков, занесённые песком древние колодцы, храмы и путевые станции, развалины римских башен и небольших фортов. Земли эти были богаты самыми различными полезными ископаемыми, но особый интерес для египтян представляли золото, медь, граувакка и шифер, серпентин и розовый гранит, галенит, шедший на изготовление знаменитой египетской черной краски для глаз, и поделочные камни.

Самой значительной пустынной долиной, сыгравшей заметную роль в египетской истории, не только экономической, но также политической и культурной, можно считать Вади Хаммамат — широкое вади, протянувшееся через всю Восточную пустыню от Коптоса (современный Кифт) до порта эль-Кусейр. Эта долина обеспечивала кратчайший путь между Нилом и побережьем Красного моря, который в этом месте составляет всего около 160 километров. В самом Вади Хаммамат добывали в основном ценные породы камня, однако менее крупные долины к северу и югу скрывали месторождения золота и самоцветов.

В древности путь через Вади Хаммамат активно использовался, свидетельством чему служат более 500 наскальных надписей, созданных в период с III тыс. до н.э. до римского времени. И это только опубликованные письменные памятники без учёта сотен наскальных изображений (петроглифов); ещё около 250 надписей сейчас обрабатываются и ожидают своей публикации. Многие из найденных граффити принадлежат торговцам и военным, следовавшим по вади к Нилу или Красному морю, но большинство текстов фараоновского времени, судя по всему, всё же связано с добычей в этом регионе камня и золота. Граувакка из Вади Хаммамат, наряду с асуанским гранитом и нубийским гнейсом, была одной из самых используемых в Египте ценных пород камня. Например, уже на рубеже IV и III тыс. до н.э., в додинастический и раннединастический периоды, из неё изготавливали каменные сосуды и палетки – пластины, использовавшиеся для растирания красок. Именно из граувакки выполнена вотивная палетка Нармера – один из самых знаменитых египетских памятников и настоящий символ архаического Египта. Из граувакки с начала египетской государственности (т.е. в эпоху Раннего царства) изготавливали царские статуи, а с Древнего царства — саркофаги. Долговечность этой породы, возможность тонкой шлифовки, а также зеленоватый отсвет, имевший в древнеегипетской культуре множество положительных значений (зелёный – это цвет возрождения, молодости, свежести), сделали граувакку весьма популярным материалом.

Археология Вади Хаммамат исследована пока крайне незначительно. Отчёты исследователей, собиравших эпиграфический материал, полны упоминаний следов древних построек, сложенных из необработанных камней, древних отвалов отработанного материала, каменных орудий или брошенных блоков, даже погребений, однако датировка этих памятников, как правило, неизвестна. Собственно говоря, первый комплексный проект по изучению каменоломен фараоновского времени в Восточной пустыне стартовал лишь несколько лет назад: в 2011 году группа исследователей во главе с Яном Шоу начала работу в Вади Хаммамат. Результаты продолжающегося проекта пока не опубликованы, однако известно, что исследователи сделали основной упор в своей работе на изучении культурного ландшафта, формировавшегося в вади на протяжении нескольких тысяч лет, обнаружили новые надписи и изображения, а в интерпретации археологического материала основной своей задачей учёные видят выяснение социальной структуры древнеегипетских экспедиционных отрядов и реконструкцию созданных здесь производственных цепочек.

Проект обещает принести интересные результаты, ведь Ян Шоу и специалисты его группы уже имеют богатый опыт интерпретации сложного эпиграфического и археологического материала из рудников и каменоломен. Так, предыдущим проектом исследователей было изучение древних каменоломен Хатнуба.

МЕСТО, ГДЕ ДОБЫВАЛИ СОЛНЕЧНЫЙ КАМЕНЬ

Сегодня Хатнуб, что в переводе с египетского означает «Обитель золота», – это название группы каменоломен, расположенных на восточном берегу Нила в 17–18 километрах к юго-востоку от Телль эль-Амарны, знаменитой столицы фараона-еретика Эхнатона. В древности в этих каменоломнях добывался травертин. Читателям этот камень больше известен под именем алебастра, хотя в литературе используются также названия кальцит и «египетский алебастр». Это очень красивая мягкая порода янтарного или молочного цвета. Пожалуй, самые известные изделия из травертина – вазы, сосуды и канопы – происходят из гробницы Тутанхамона. Попадая на солнце, недавно обработанный травертин будто светится изнутри. За это своё качество, а также за податливость в работе травертин высоко ценился древнеегипетскими мастерами. Археологический материал и иероглифические надписи говорят о том, что разработка месторождений травертина велась в Хатнубе со времен IV династии вплоть до римского периода. Однако в действительности местные выходы ценного камня, видимо, начали осваивать гораздо раньше. Так, под знаменитой пирамидой Джосера в Саккаре были найдены раннединастические травертиновые сосуды, на которых указывалось, что они были сделаны их хатнубского камня.

Хатнубские разработки были открыты и впервые обследованы в 1891 году Перси Ньюберри и Говардом Картером, который спустя десятилетия прославится благодаря обнаружению гробницы Тутанхамона. Другой знаменитый английский исследователь, сэр Уильям Флиндерс Питри, разделил все выявленные на территории Хатнуба каменоломни на три группы, обозначив их как каменоломни «P», «R» и «T». В каменоломнях «P» и «T» были обнаружены многочисленные граффити эпохи Древнего, Среднего царств и Первого Переходного периода (так принято называть эпоху смут между Древним и Средним царствами), выполненные в основном краской прямо на стенах древних разработок. К концу 1920-х годов все найденные надписи были опубликованы.

На протяжении пяти сезонов с 1985 по 1994 годы в каменоломнях работала экспедиция под руководством Яна Шоу, благодаря которой каменоломни, прилегающие к ним постройки и пути к Нилу были тщательно задокументированы. Самыми большими разработками в Хатнубе были каменоломни «P». Древние подземные галереи со временем обвалились, образовав огромный овальный колодец длиной около 70 метров, шириной около 50 метров и глубиной до 15 метров. Было замечено, что обвал, судя по всему, произошёл довольно рано, где-то между IV и VI династиями, так как поверх рухнувшего свода была найдена надпись VI династии. Вполне возможно, что под гигантским слоем обрушения сокрыты гораздо более ранние надписи, которые ещё только предстоит обнаружить.

Пока же самые ценные находки были сделаны к юго-востоку от каменоломен, где расположились остатки поселения, возведённого на рукотворном холме, сложенном из отходов каменоломни. Изученные конструкции – всего их было выявлено 29 – сложены из грубого камня; они сохранились на несколько рядов кладки и состоят, как правило, из нескольких комнат, число которых варьируется от 2 до 9. Керамический материал позволяет отнести момент основания поселения к ранней части Древнего царства, хотя люди продолжали использовать его и позднее, на протяжении всего времени разработки каменоломен вплоть до эпохи Нового царства. Ещё около 470 различных древних конструкций разбросаны в окрестностях каменоломен на площади в несколько квадратных километров. Некоторые из них, судя по расположению, могли быть сторожевыми пунктами, другие — складами, но большинство построек, вероятно, использовались как временные жилища. Если компактное поселение, возможно, служило местом пребывания руководителей и администрации рабочих отрядов, а также наиболее опытных мастеров, то разбросанные в окрестностях скромные хижины могли быть укрытиями для основной массы рабочих. Кроме того, была исследована рукотворная дорога, созданная египтянами для транспортировки крупных травертиновых блоков к долине Нила. Это оказалось сложное инженерное сооружение, сочетавшее участки расчищенной от камней пустынной поверхности с пандусами и насыпями для преодоления вади.

C 2012 года в Хатнубе работает группа исследователей из Французского института восточной археологии и Ливерпульского университета. Главной сенсацией в первый же сезон стало обнаружение практически всех ранее опубликованных надписей, которые прежде считались утерянными, а также более 60 новых надписей и изображений.

Любопытно, что, помимо традиционных методов копирования и обработки эпиграфического материала, исследователи использовали для обнаружения новых надписей опыт коллег, занимающихся поиском наскальных рисунков, – обработку цифровых фотографий различными фильтрами в специально разработанных для этого приложениях. По словам участников проекта, это позволило выявить изображения и надписи, которые невооруженному глазу были практически не видны.

Восточная пустыня только начинает раскрывать свои тайны. Сотни древних удников, каменоломен и поселений остаются нераскопанными, пустынные вади и пещеры ещё хранят неизвестные рисунки и надписи, а вдоль древних путей наверняка ждут своего часа забытые склады с провиантом. Новые материалы позволят гораздо лучше понять, как функционировала сложная и разветвлённая инфраструктура, созданная египтянами за пределами Египта для торговли, военных кампаний и добычи материалов за тысячи лет до рождения Римской империи.

ПОЛУОСТРОВ БОГИНИ ХАТХОР: НОВЕЙШИЕ ОТКРЫТИЯ НА СИНАЕ И НЕ ТОЛЬКО

Главными сырьевыми товарами современного мира являются нефть и газ. За них ведутся  войны, вокруг их месторождений создаются и рушатся государства. А какое сырьё играло столь же большую роль в III тыс. до н.э.? Это медь. Контроль над источниками меди автоматически означал доступ к новейшим технологиям, экономическому процветанию и военным успехам. В эпоху Древнего царства египтяне широко использовали медь для производства инструментов, оружия, сосудов, статуй, музыкальных инструментов, украшений. Медь ценилась очень высоко. Например, на строительных площадках существовали писцы, которые вели учёт сточенных медных орудий и отвечали за их своевременную замену. Без медных пил, зубил, долот, тёсел не был бы возможен ни один крупный строительный проект Древнего царства, не говоря уже о возведении пирамид, на строительные площадки которых должны были поставляться колоссальные объёмы меди. Эксперименты с медными беззубыми пилами и трубчатыми свёрлами показали, что на стачивание только одного 1 кубического сантиметра розового асуанского гранита при использовании абразива в виде кварцевого песка уходит в среднем 250 грамм меди.

Возможно, впрочем, не вся она исчезала бесследно. Теоретически египтяне могли собирать отработанный абразив и после промывки извлекать из него частички меди для повторной переплавки.

В наших гробницах мы тоже постоянно находим следы медных зубил и точильные камни со следами медных окислов. В заполнении шахт Древнего царства регулярно встречаются небольшие окислившиеся фрагменты меди – следы стачивания медных орудий.

Кстати, однажды наш архитектор обратил внимание, что, наткнувшись на жилу твердого камня, египетские мастера почему-то часто старательно её обходили, из-за чего стены и потолки часовен, а также шахт и погребальных камер нередко выходили неровными. Возможно, ответ очень прост: египтяне экономили медные орудия и не хотели попусту их стачивать о твердый камень.

Доступные египтянам источники меди находились в Восточной пустыне, на Синае, а также в Нубии. Вполне возможно, что египетское государство уже в раннединастическую эпоху начало отправлять собственные экспедиции на Синай за медью и бирюзой, покровительницей которых считалась богиня Хатхор. Археологических подтверждений этому пока не найдено, а вот изображения и имена царей I династии на Синае были обнаружены в 2008 году. Вполне возможно, что египтяне в это время много воевали на полуострове, стремясь обеспечить надёжный контроль над медными рудниками. Не исключено, что именно этим объясняется прекращение жизни на многих синайских поселениях в конце II династии.

Свидетельства египетского присутствия на Синае в эпоху Древнего царства – надписи, керамика, остатки построек – концентрируются в двух районах – Вади Магара и Вади Хариг. Тексты из Вади Магара упоминают в качестве цели египетских экспедиций исключительно бирюзу, однако археологические свидетельства недвусмысленно говорят о существовании на полуострове египетских медеплавильных производств. Добыча меди на Синае в эпоху Древнего царства подтверждается титулами некоторых участников экспедиций – например, «инспектор медных дел мастеров» и «писец меди». Во времена строительства пирамиды Хуфу на побережье Красного моря в районе Вади эль-Джарф, примерно в 220 километрах к северу от Хургады, функционировала якорная стоянка и существовала сложная портовая инфраструктура, созданная для доставки в Египет синайской меди. Судя по всему, порт и поселение при нём были частью гораздо более сложной и разветвлённой инфраструктурной сети, протянувшейся в разные концы египетской ойкумены с целью обеспечения непрерывных поставок различных материалов в столичные царские мастерские и в Гизу, где был начат один из самых амбициозных строительных проектов в истории человечества.

Развалины в устье Вади эль-Джарф были впервые обнаружены Джоном Гарднером Уилкинсоном ещё в 1832 году. Затем они вновь были найдены и описаны двумя французскими любителями древностей, которые обследовали развалины в 1954 и 1956 годах.

Разразившийся вскоре Суэцкий кризис вынудил их прекратить свои изыскания. В 2008 году воспоминания участников тех событий были опубликованы, после чего Вади эль-Джарф привлекло внимание Пьера Талле, выдающегося исследователя северного Красноморья. Его, в частности, заинтересовали описания подземных галерей, которые очень напоминали скальные конструкции, найденные им незадолго до этого близ древнего порта в Айн-Сохне.

В 2011 году в Вади эль-Джарф начались планомерные археологические исследования, которые привели к поистине сенсационным открытиям. К настоящему времени исследователям удалось обнаружить в устье вади около 30 древних галерей, часть из которых уже удалось полностью раскопать. Галереи были складами, в которых хранились кувшины с провизией и деревянные детали кораблей.

Неподалеку находится поселение, исследовать которое ещё только предстоит. Судя по всему, поселение и галереи были перевалочным пунктом для экспедиций, шедших к морю из нильской долины через Вади эль-Джарф. Примерно в 5 километрах от галерей, на берегу Красного моря, был исследован древний пирс. Под водой в районе пирса исследователям удалось обнаружить более 20 каменных якорей. Рядом с пирсом раскопано крупное здание, где были сложены ещё около 100 каменных якорей. Между галереями и портовыми сооружениями расположено пока неисследованное здание площадью 60 x 30 метров. На данный момент это самая крупная египетская постройка Древнего царства, найденная в Восточной пустыне, но её назначение не установлено.

Однако открытием, по-настоящему прославившим Вади эль-Джарф, стало обнаружение в 2013 году самых древних из известных на сегодня папирусов. Сотни папирусных фрагментов, некоторые из них длиной до 80 сантиметров, были найдены прямо у входа в первые две галереи. Среди обнаруженных документов наибольшей важностью обладает личный журнал некоего Мерера, который, будучи «инспектором», руководил группой примерно в 200 рабочих, занятых на строительстве пирамиды Хуфу! Удивительно, но журнал Мерера, похоже, ничего не сообщает о том, чем он занимался на берегу Красного моря. Зато в таблицах журнала содержится подробный учёт работ, связанных с транспортировкой каменных блоков из каменоломен Туры к строительной площадке в Гизе.

Согласно журналу, на доставку партии блоков к подножию пирамиды уходило 4 дня. За день до прибытия в Гизу блоки регулярно оказывались в некоем центре под названием «Озеро Хуфу» или «Порт озера Хуфу». Это место находилось в ведении «начальника всех работ царя» Анххафа – знаменитого сановника, чья монументальная мастаба расположена недалеко от наших гробниц в Гизе. Судя по всему, блоки, доставленные Мерером, использовались для облицовки пирамиды Хуфу; те самые, что впоследствии были сняты и пошли на строительство средневекового Каира. Найденный рядом с журналом дневник Мерера датируется 27 годом правления Хуфу. Это последний известный год царствования знаменитого фараона, поэтому можно предположить, что журнал описывает финальную стадию строительства пирамиды.

Эта же дата позволяет предположить, что делал Мерер в Вади эль-Джарф, а также почему он выбросил здесь свой журнал. Дело в том, что входы в найденные галереи были закрыты гигантскими блоками из местного известняка, которые по размерам похожи на блоки, использованные при строительстве пирамиды. Судя по всему, на финальном этапе строительства пирамиды в Гизе или вскоре после её завершения Мерер был отправлен в Вади эль-Джарф, чтобы законсервировать порт и всю его инфраструктуру до момента реализации будущих строительных проектов. Мерер прекрасно знал, как обращаться с крупными блоками, поэтому входы в галереи были запечатаны профессионально: блоки спускали по слою жидкой глины, а остававшиеся щели заделали прочным раствором. Это должно было предохранить галереи от попадания воды. Закончив работу, Мерер распрощался с журналом и дневником: они были больше не нужны, ведь строительство пирамиды было завершено, а связанная с ним инфраструктура свёрнута. Тщательно законсервированный порт Хуфу, расположенный всего в 50 километрах от синайского берега, так и не возобновил свою работу. Основную нагрузку по доставке меди для будущих пирамид, видимо, принял на себя более северный порт в районе Айн-Сохна, где были обнаружены печати с картушами Хафра и Ниусерра, а также граффито времен Джедкара-Исеси. Хотя расстояние от Айн-Сохны до синайских рудников по морю было значительнее, однако сама стоянка находилась гораздо ближе к столице, что и предопределило её устойчивое существование и в эпоху Среднего царства. Галереи, порт и медеплавильные производства Среднего царства, найденные в Айн-Сохне – ещё одно важнейшее открытие египетско-французской команды под руководством Махмуда Абд эль-Рацика и Пьера Талле.

В конце Древнего царства на западном побережье южного Синая, прямо напротив Вади эль-Джарф и неподалеку от основных рудников, был выстроен форт Телль Рас-Будран. Необычная для египетской архитектурной традиции круглая крепость имела в диаметре 44 метра. Сохранившиеся стены поднимаются на высоту 3,5 метров, расширяясь к основанию до 7,5 метров. По расчётам исследователей, форт мог вмещать 25–30 солдат. Неподалёку от крепости находилась удобная якорная стоянка для кораблей, функционировавшая, видимо, уже во времена Хуфу, когда на противоположном берегу существовал порт. Появление форта в Телль Рас-Будран было связано, очевидно, с усилением давления местных племён на египетские границы и рудники. Похоже, экологический кризис, охвативший в XXIII веке до н.э. регион Восточного Средиземноморья, вынуждал синайские племена действовать более решительно. К концу Древнего царства египтяне были вынуждены прекратить эксплуатацию синайских рудников; в то же самое время азиаты проникают и оседают в Дельте. Поражённый экономическим и политическим кризисом, Египет, судя по имеющимся пока данным, примерно на 300 лет потерял способность организовывать крупные экспедиции на Синай.

ТОРГОВЦЫ, ЧИНОВНИКИ И ВОИНЫ В МИРЕ БЕСКРАЙНИХ ПЕСКОВ: АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ОТКРЫТИЯ В ЗАПАДНОЙ ПУСТЫНЕ

Египетская Западная пустыня славится своими неземными ландшафтами, которые сложены белыми скалами и песчаными дюнами. Но, в отличие от Восточной пустыни, области к западу от нильской долины бедны полезными ископаемыми. Древним египтянам были известны месторождения гипса в Умм эль-Саван, базальта в Видан эль-Фарас и натрона в Вади Натрун, которые разрабатывались по крайне мере с раннединастического времени. Но единственным местом в египетской Западной пустыне, где обнаружены экспедиционные надписи Древнего царства, является оазис Дахла, на окраине которого египтяне добывали глинозёмы для производства красок.

Стратегическая важность Западной пустыни состояла не столько в полезных ископаемых, сколько в доступе к оазисам и торговым путям на юг. В последние два десятилетия Западная пустыня стала привлекать к себе всё более пристальное внимание археологов и эпиграфистов. Новые открытия неожиданно пролили свет на сложную инфраструктуру, созданную древними египтянами в этих неприветливых, но безумно красивых землях ещё в III тыс. до н.э.

Оазисы Западной пустыни стали интересовать египтян ещё во времена становления первого централизованного государства. Видимо, ресурсы, оказавшиеся в руках египетских правителей, позволяли рассчитывать на получение контроля над этими территориями. Примерно тогда же, видимо, начал активно использоваться основной торговый путь из нильской долины на запад. Начинаясь где-то в районе современного Арманта в Среднем Египте, он шел к оазисам Харга и Дахла. К началу Древнего царства климатические условия в египетской Западной пустыне напоминали уже современные, однако приток артезианских вод в оазисы мог сохраняться на прежнем уровне в течение всей VI династии, что облегчало рытьё колодцев, необходимых вдоль караванных путей. Продолжавшиеся время от времени дожди также делали жизнь населения нынешней пустыни несколько менее сложной.

Центром египетского проникновения в регион, очевидно, стал оазис Дахла. При IV и V династиях египтяне уже прочно обосновались здесь, защитив южные и восточные рубежи оазиса с помощью сторожевых постов. Таких укрепленных пунктов к настоящему времени известно уже более десятка. Изображения солдат на скалах вблизи раскопанных укреплений и отдельные оттиски печатей, найденные при раскопках, свидетельствуют о том, что эти наблюдательные пункты были частью разветвлённой и хорошо снабжаемой военной инфраструктуры, призванной защитить египетские поселения в оазисе от неожиданного нападения.

Недавно в 60 километрах к юго-западу от оазиса Дахла был обнаружен экспедиционный лагерь с надписями эпохи Древнего царства. Эта находка доказывает, что пустынные территории за пределами оазиса были освоены египтянами уже при IV династии. Важно отметить, что основная часть керамики, найденная в лагере, была местного производства.

Обнаруженный лагерь расположен всего в нескольких километрах от знаменитого Абу-Балласского пути, шедшего далеко на юг. Вдоль этого пути, правда, пока не найдены предметы раннего Древнего царства. Можно предположить, что египтяне времени строительства Великих пирамид знали о существовании Абу-Балласского пути, но не использовали или почти не использовали его, удовлетворяя внутренний спрос на престижные товары южных стран благодаря торговле через крепости в Бухене и на Элефантине.

В конце V династии у восточной границы оазиса Дахла, близ современной деревушки Балат, египтяне основали поселение Айн-Асиль. Остатки этого поселения были впервые  обнаружены в 1947 году. С 1977 года там ведёт работы регулярная французская экспедиция,

которая выяснила, что Айн-Асиль был важным административным, производственным и логистическим центром, жизнь в котором не прерывалась даже в эпоху Первого Переходного периода. В конце Древнего царства здесь сложилось любопытное сообщество со своими местными культами и, вероятно, своеобразным мироощущением. Живя на опасном пограничье в эпоху, когда давление со стороны кочевых племен, вероятно, начинало усиливаться, эти египтяне должны были трепетно относиться к своей далекой родине, но одновременно наверняка ощущали самую тесную связь с пустыней и людьми, которые там жили.

Если оазис Дахла был сердцем египетского влияния в регионе, то древние торговые пути являлись чем-то вроде артерий, по которым это влияние распространялось дальше. Одним из самых важных караванных маршрутов был Абу-Балласский путь. Начиная с открытия в 1917 году древних складов сосудов в местечке Абу-Баллас к юго-западу от Дахлы, учёные занимались поиском путей, связывавших Западную пустыню с нильской долиной и Суданом. Однако исследования эти не носили систематического характера и не имели успеха до тех самых пор, пока в 1999 году немецкий путешественник и отважный исследователь пустыни Карло Бергманн, привыкший в одиночку пересекать пески, не обнаружил сразу несколько археологических памятников с керамикой различных эпох. Открытие Бергманна позволило установить направление древнего пути, соединявшего Айн-Асиль с плато Гильф Кебир и далее, возможно, с Гебель Увейнат, где несколько лет назад была обнаружена иероглифическая надпись XI династии, упоминающая доставку благовоний из нубийской страны Иам. На сегодняшний день вдоль Абу-Балласского пути обнаружено уже порядка 30 древних промежуточных станций, большинство которых, видимо, были основаны ещё в конце Древнего царства или в эпоху Первого Переходного периода. Караваны гружёных товарами ослов могли покрыть по этой дороге расстояние от Дахлы до Гильф Кебира примерно за две недели. И, хотя соответствующих археологических свидетельств пока не обнаружено, кажется вполне вероятным, что 400-километровый путь продолжался дальше на юг, достигая территории Судана, Южной Ливии или Чада.

ЗА ГНЕЙСОМ В САВАННУ

Основным источником египетских текстов в Нубии за пределами нильской долины являются гнейсовые каменоломни Гебель эль-Аср и аметистовые рудники в Вади эль-Худи. Месторождение в Гебель эль-Аср расположено в 65 километрах к северо-западу от Абу- Симбела, знаменитого скальными храмами фараона Рамсеса II. В регионе обнаружены несколько каменоломен разного времени — от позднего додинастического периода до эпохи Среднего царства.

Гнейс – очень красивая порода. И очень прочная. Когда оказываешься в Каирском музее или в Музее Имхотепа в Саккаре и видишь великолепно выточенные гнейсовые сосуды, на тебя нападает ступор. Совершенная работа, на которую уходили годы кропотливого труда. А ведь эти годы отдавали люди, жившие совсем немного по современным меркам – всего 25–35 лет. Поэтому каждый сосуд будто имеет какую-то жизненную силу внутри. Изготовление каменных сосудов стало одним из первых занятий, для которого требовались специализированные мастера. Не случайно идеограммой, обозначающей «ремесло» и «ремесленника», в египетском письме стало изображение приспособления для сверления каменного сосуда. Прикоснуться в отшлифованной поверхности гнейсового сосуда было давней мечтой нашего экспедиционного архитектора, для которого такие изделия являются символом непревзойденного мастерства и верности проверенным технологиям (ведь каменные сосуды древние египтяне начали изготавливать еще в Бадарийский период, более 6 тысяч лет назад, и продолжали делать их вплоть до конца своей истории).

Счастливая встреча случилась неожиданно: прогуливаясь как-то по Саккаре, он буквально наткнулся на фрагмент гнейсового сосуда, лежавшего среди разбитой керамики на одном из отвалов. В тот день мы все смогли прикоснуться к кусочку жизни древнего мастера.

Почти весь древнеегипетский гнейс, судя по всему, добывался именно в Гебель эль-Аср. Камень здесь встречается двух видов: темный серо-голубой гнейс со светлыми прожилками, использовавшийся в основном для изготовления царских статуй, и его более светлая разновидность с черными вкраплениями, которая шла, как правило, на изготовление каменных сосудов. Обе разновидности гнейса добывали в каменоломнях, начиная с позднего Додинастического периода и вплоть до конца V династии, а затем во времена XII династии. Также здесь разрабатывались месторождения сердолика и других разновидностей халцедона, который в эпоху Среднего царства вообще стал основным объектом добычи в регионе. Древние каменоломни Гебель эль-Аср были обнаружены в 1932 году, когда заблудившийся во время песчаной бури военный патруль случайно наткнулся на несколько стел. На следующий год место осмотрел куратор Египетского музея Реджинальд Энгельбах. Он тут же вывез в Каир несколько памятников, а в 1938 году организовал разведывательную экспедицию в Гебель эль-Аср, которая и обнаружила основные известные сейчас стелы с надписями и их фрагменты.

С 1997 года до начала 2000-х c некоторыми перерывами в Гебель эль-Аср работал ещё один разведывательный отряд. Он выявил значительные разрушения на месте древних разработок, причинённые строительством современной асфальтовой дороги из Тошки в Гебель Увейнат. В настоящее время работы по консервации и исследованию каменоломен и рудников Гебель эль-Аср продолжаются международной группой специалистов из Великобритании, Норвегии и Египта. К 2008 году им удалось описать 41 крупную каменоломню, более 600 мелких разработок и ещё 166 древних памятников – поселения, стоянки, укрытия, производственные центры, колодцы и пандусы, разбросанные на территории в 12 квадратных километров. Все выявленные каменоломни можно разделить на два типа: каменоломни, где добывались крупные блоки для статуй, и каменоломни, где добывался гнейс для каменных сосудов.

Крупные фрагменты извлекались следующим образом: вокруг будущего блока c помощью гнейсовых, гранитных или базальтовых орудий вырубалась глубокая траншея. Туда закладывался горючий материал и устраивался костер. Когда внешняя поверхность камня достаточно нагревалась, на нее лили воду, в результате чего порода трескалась, и блок отделялся от материнской породы. На этом испытание огнём не заканчивалось. Извлечённый блок вновь подвергался нагреванию и быстрому охлаждению. Это делалось для того, чтобы уже в каменоломнях убедиться в отсутствии внутренних трещин и избавиться от внешних слоёв, подвергшихся эрозии. Очищенные таким образом блоки обрабатывались на месте с помощью каменных рубил различной величины до состояния грубой заготовки будущей статуи или сосуда. В случае необходимости использовали и медные орудия. Так египтяне значительно уменьшали вес транспортируемого к Нилу материала. В районе каменоломен Гебель эль-Аср были найдены два поселения Древнего царства. Первое состоит из простейших каменных конструкций, сложенных из грубого камня и сохранившихся на высоту лишь одного ряда кладки. Скорее всего, это были основания легких укрытий — шалашей или палаток. Самая крупная постройка, овальная конструкция примерно 7 х 6 метров, а также ряд других исследованных «домов» явно использовались для производства пищи, в частности хлеба и пива. Источником воды, вероятно, был неглубокий колодец, обнаруженный тут же. Второе поселение состоит из конструкций, стены которых сохранились на высоту до трёх рядов кладки. Ещё одно здание из четырёх комнат имеет стены, возвышающиеся на высоту до семи рядов камней. Заметная издалека, эта группа построек, быть может, служила местом пребывания руководства экспедиционных отрядов, а также использовалась для хранения и распределения запасов и инвентаря. Керамический материал свидетельствует о длительной истории использования этого поселения, которое функционировало с Раннединастического периода до конца V династии, а затем вновь использовалось во времена Среднего царства.

Сегодня очень сложно определить истинное назначение большинства обнаруженных построек, если не считать, конечно, пекарни и колодца на первом поселении. Некоторые из них могли использоваться как укрытия от жары и ветра для экспедиционной администрации, другие – как склады или мастерские для рабочих. При этом ни одно раскопанное помещение не содержало материалов, которые бы недвусмысленно говорили о его жилом характере. Это наводит на мысль о том, что большинство рабочих ночевали в простых шалашах, тентах или на лежанках, следы которых очень сложно или вообще невозможно обнаружить теперь. Сравнительно небольшое количество собранной керамики и других предметов, найденных внутри и вокруг выявленных построек, говорит о том, что численность работавших здесь отрядов была невелика. Это, кстати, согласуется с данными из каменоломен, ведь гнейс с помощью нагревания и охлаждения должны были добывать небольшие, но очень хорошо обученные группы рабочих. А вот к моменту транспортировки блоков в каменоломни могли прибывать дополнительные подкрепления.

Производство хлеба и пива на месте, а также использование костров при ломке крупных блоков — все это говорит о том, что древний климат в районе Гебель эль-Аср значительно отличался от современного. Глубина изученных колодцев обычно не превышает всего одного метра, а это подтверждает предположение о том, что в первой половине III тыс. до н.э. каменоломни были окружены саванной с высоким уровнем грунтовых вод. Она была богата деревом для костров, травой для вьючных животных и дичью для людей. Кстати, именно иссушение климата в конце Древнего царства могло стать одной из основных причин сокращения объёмов добычи гнейса, а затем и прекращения работ на каменоломнях. Во времена Среднего царства египтяне разрабатывали в Гебель эль-Аср уже в основном сердолик, добыча и транспортировка которого не была столь сложной в условиях изменившегося климата, напоминавшего уже современный.

Добытые в каменоломнях блоки перемещались к одному из пяти пандусов, сложенных также из гнейса. Пандусы помогали погрузить блоки на транспортное средство, облик которого до сих пор неизвестен: сохранились лишь искусственные колеи у пандусов. Возможно, для транспортировки ценного камня использовали деревянные платформы на салазках.

Месторождения Гебель эль-Аср с долиной Нила связывала дорога – расчищенная от камней полоска пустыни длиной около 80 километров. Она выходила к реке где-то в районе современной Западной Тушки. Это самый протяжённый из известных нам сегодня путей, подготовленных египтянами во времена строительства пирамид. Вдоль расчищенной дороги были обнаружены многочисленные путевые отметки в виде пирамидок из камней, в том числе одна крупная пирамида на полпути между Нилом и каменоломнями. Множество битой керамики, а также остатки двух лагерей Древнего царства вблизи неглубоких колодцев, свидетельствуют о том, что дорога активно использовалась, по крайней мере, с III тыс. до н.э. На некоторых участках пути исследователи обнаружили отчётливые отпечатки ослиных копыт. Кости осла, найденные на каменоломнях, подтверждают версию о том, что эти выносливые животные привлекались для транспортировки продовольствия и инвентаря в Гебель эль-Аср, а также, возможно, небольших блоков гнейса или мешков с сердоликом обратно к нильской долине. Следует, однако, помнить, что и кости, и отпечатки ослиных копыт могут относиться к эпохе Среднего царства. Во времена Древнего царства по длинной пустынной дороге, возможно, никогда не перемещали к Нилу крупных гнейсовых блоков. В условиях более мягкого климата и сезонных дождей транспортная логистика могла подсказывать египтянам альтернативный путь, проходивший через Вади Тушку, расположенное всего в 13 километрах от каменоломен. Сохранявшаяся сезонная активность вади, по мнению некоторых исследователей, позволяла египтянам не тащить, а сплавлять гнейсовые блоки в долину.

Какое-то количество гнейса из Гебель эль-Аср могло попадать в египетское государство и по знаменитому древнему караванному пути из Судана в Средний Египет, который арабы впоследствии назовут Дарб эль-Арбаин – «Дорогой сорока дней». Он проходит всего в нескольких километрах к западу от основных гнейсовых каменоломен. С XI династии египтяне начали активно разрабатывать аметистовые рудники Вади эль-Худи, находившиеся всего в одном дневном переходе к юго-востоку от Элефантины. Минерализованные трещины с аметистом встречаются здесь в гранитах и были выработаны в основном уже в древности. В районе рудников находилось поселение раннего Среднего царства из 40 укрытий. Оно расположено на вершине холма и окружено стеной. Рядом с ним находилось укрепление размерами 70 x 50 м, возведённое, судя по всему, при XII династии.

В Вади эль-Худи были найдены десятки надписей. Большинство стел обнаружены в ходе обследования поселения, а наскальные надписи – на скале между поселением и укреплением. В 2015 году работающая в Вади эль-Худи американо-египетская группа исследователей объявила об обнаружении трёх новых стел. Сохранность их оставляет желать лучшего, однако известно, что речь в них, в частности, идёт об экспедиции в этот район, снаряжённой на 28-ом году правления Сенусерта I – одного из самых выдающихся царей Среднего царства.

ЗАГАДОЧНАЯ СТРАНА ПУНТ: НОВЫЕ ОТКРЫТИЯ И СТАРЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Плеск волн перебивает шум, стоящий на берегу. Десятки смуглых мужчин поднимаются по скрипучим мосткам на корабли и складывают в них кадки с благовонными деревьями, корзины с драгоценным ладаном и миррой, шкуры удивительных и неизвестных созданий южных земель – дары этой удивительной страны и её дружелюбного населения. По мачтам лазают и кричат бабуины, капитаны отдают последние приказы перед отплытием. Это египтяне отправляются домой, чтобы доставить ко двору своей царицы Хатшепсут чудеса страны Пунт.

Не было, наверное, в египетской традиции более загадочной земли, овеянной столькими легендами о золоте и благовониях, как Пунт. Первые контакты Египта с Пунтом, возможно, относятся уже к раннединастическому периоду, хотя о природе этих связей можно только догадываться. С V династии Пунт становится важной целью для государственных экспедиций. С этого времени загадочная страна начинает регулярно упоминаться в царских, частных, храмовых и литературных текстах как источник благовоний, ценных металлов, шкур и других экзотичных товаров престижного потребления.

Увы, известные нам письменные и изобразительные источники дают лишь самое общее представление о расположении Пунта. Это обстоятельство породило многочисленные споры, уходящие своими корнями ещё в XIX век. Историография знает множество попыток локализовать Пунт, причём в самых разных регионах: Восточная пустыня, верховья Нила, равнина на границе Эритреи и Судана, собственно Эритрея, север Сомали, Западная и Южная Аравия и даже Индия, Синай и Сирия. Сегодня нам известно, что Пунта можно было достичь из Египта как морским, так и наземным путём. После открытия в 1976 году древнеегипетской корабельной стоянки в районе Мерса Гавазис, примерно в 23 километрах к югу от современного курорта Сафага, где были найдены многочисленные упоминания Пунта, в науке продолжают активно обсуждаться две возможные локализации этой страны: север Африканского рога (северная Эфиопия и Эритрея) и юг Аравийского полуострова. Не исключено также, что в какие-то периоды египетской истории понятие Пунт включало в свои границы оба этих региона.

Нередко дары Пунта попадали в Египет благодаря посреднической торговле вдоль традиционных путей, соединявших нильскую долину с Африканским Рогом. Такие пути могли включать как караванные дороги, так и нильскую речную систему. Существование сухопутной торговли с Пунтом косвенно подтверждается обнаружением египетской керамики на памятнике Махал Теглинос близ города Кассала в Судане. Слои, где была найдена египетская керамика, относятся к концу III – началу II тыс. до н.э. и принадлежат Гашской группе культур, представители которой жили в районе реки Гаш на востоке современного Судана. Дельта этой реки вполне могла быть воротами, через которые египтяне проникали в Пунт в конце Древнего и во времена Среднего царств. Источники Среднего царства из Мерса/Вади Гавазис нередко упоминают район под названием «Рудник Пунта». Эта местность, судя по всему, была важна для египтян благодаря богатству своих ресурсов. Теоретически земли «Рудника Пунта» могли располагаться в золотоносном регионе между 4-м нильским порогом и Красным морем. Это бы, между прочим, объяснило присутствие «старателей» в составе древнеегипетских экспедиций в Пунт. В эпоху Среднего царства египтяне, видимо, были уже не единственным народом, проявлявшим интерес к золотоносным месторождениям в этом районе. Не исключено, что на право их эксплуатации претендовали также нубийские правители Кермы – государства с центром в районе 3-го нильского порога, образовавшегося в момент ослабления египетского присутствия в Нижней Нубии в конце эпохи Древнего царства.

Как бы ни была важна сухопутная торговля, большинство известных древнеегипетских экспедиций в Пунт являлись всё же морскими предприятиями. Это, говорит либо о том, что море обеспечивало самый прямой и безопасный путь в земли Пунта, либо о том, что центральная администрация, которая и создавала в основном имеющиеся в нашем распоряжении тексты, привыкла получать дары Пунта преимущественно по морю, организовывая туда прямые государственные экспедиции. Увы, пока можно лишь гадать, сколько корабельных стоянок было оборудовано египтянами для путешествий в Пунт.

Хотя некоторые исследователи и продолжают утверждать, что египтяне достигали Пунта исключительно сухопутным путём или поднимаясь по Нилу, сегодня едва ли можно сомневаться, что морские экспедиции в Пунт организовывались уже во времена Древнего царства. Так, любопытно присутствие в районе Мерса Гавазис фрагментов керамики, которые сходны с известной керамикой из Эритреи и областей, прилегающих к Аденскому заливу.

Сегодня известны три пункта на побережье, которые теоретически могли использоваться для организации экспедиций в южное Красноморье во времена строительства пирамид: Айн-Сохна, Вади эль-Джарф и Мерса Гавазис. Среди них самой южной стоянкой является Вади/Мерса Гавазис, она же, судя по всему, была и самой удобной для осуществления успешных путешествий в южное Красноморье. Действительно, существующий сегодня режим ветров и течений в Красном море заставляет думать, что на имевшихся в древности судах пробиться в южные районы Красного моря было довольно сложно, если пункт отправления корабля находился к северу от современной Хургады. Найденное в устье Вади Гавазис древнее портовое поселение располагалось на вершине и у подножия окаменевшей коралловой террасы. В III тыс. до н.э., когда климат был менее сухим, вади, вероятно, было богато дичью. Ближайший известный источник пресной воды находится в 12 километрах к западу от древнего поселения, хотя не исключено, что египтяне добывали воду в каком-то более удобном месте. Путь в Вади Гавазис пролегал через уже известное нам Вади Хаммамат.

В самом конце Древнего царства или в Первый Переходный период в коралловом рифе была вырублена первая галерея для хранения инвентаря и корабельных частей, напоминавшая галереи в Вади эль-Джарф и Айн-Сохне. В Среднем царстве инфраструктура корабельной стоянки была значительно расширена. Там построили жилой лагерь, вырубили новые галереи и устроили места для отправления культа.

Источники Среднего царства сообщают о довольно крупных экспедициях в Пунт. Официально заявленная численность таких предприятий могла превышать 3,5 тысячи человек, как, например, это было во времена Сенусерта I. Однако следует помнить, что имеющиеся в нашем распоряжении данные археологии пока не подтверждают таких цифр. Так, изученные хижины раннего Среднего царства на вершине кораллового рифа в устье Вади Гавазис, по мнению исследователей, могли вместить всего около 40–50 человек. Надо, правда, заметить, что в центре памятника находится площадка с большим количеством фрагментов керамики времени XII династии. Если предположить, что рядовые участники экспедиции ночевали под тентами или на циновках, то теоретически эта площадка могла использоваться для размещения основных экспедиционных сил. Впрочем, подсчёта числа людей, которые могли бы таким образом улечься, не проводилось.

Современные открытия вдоль египетского побережья Красного моря и в районе реки Гаш значительно расширили наши знания о стране Пунт, но едва ли сделали её локализацию проще. Ответы на новые вопросы, видимо, теперь нужно искать в землях Судана, Эфиопии, Эритреи и Сомали, а также под водой, которая ещё может хранить следы забытых египетских экспедиций.
 

Сообщество «Российские археологи у египетских пирамид»