Чарльз Дарвин: "Порядочная доля скептицизма полезна представителям науки, так как позволяет избежать большой потери времени, а между тем мне приходилось встречать немало людей, которые, я уверен, именно в силу этого [т.е. отсутствия у них скептицизма] уклонялись от постановки опытов и наблюдений, хотя эти опыты и наблюдения оказались бы полезными прямо или косвенно. В качестве иллюстрации приведу самый странный из известных мне случаев...
"Самородные горшки"...
Битую керамику легче опознать как бытовые вещи, даже если она оказывается несовременных, исчезнувших типов. Но вот горшки из разрушенных погребений вызывали недоумение у тех народов, которые уже утратили обычай ставить покойникам сосуды с напитками или хоронить прах сожженных покойников в погребальных урнах. Сразу возникал вопрос о том, как эти сосуды оказались в земле. Между тем, поля погребальных урн в раннежелезном веке были распространены по всей Европе, и по всей же Европе они исчезли в I тыс. н.э., сменившись в конечном счете христианским обрядом трупоположения.
Польский летописец Ян по прозвищу Длугош (1415-1480) или Лонгинус (Длинный) сообщает на латыни в своей «Historia Роюпа» («Польской истории»), что среди польских чудес первое — это самородящиеся в земле горшки. Он рассказывает, что
«на полях деревни Нохов, лежащей около города Срема в познанском епископстве, как равно и в деревне Козельско на земле Палуки близ озера Лекно, родятся под землей сами по себе и единственно силой природы без какого-либо участия человека сосуды всякого рода и разного облика, подобные тем, которые люди обычно употребляют. Они, правда, тонкие и рыхлые, пока находятся под землей в родном гнезде, зато становятся крепкими, будучи вынуты и отвердев под действием ветра и солнца. Они представляют разные виды и размеры, лодобно тому, как сделанные гончарным искусством».
В другом месте Длугош сообщает, что в 1416 г. во время пребывания короля Владислава Ягеллы в Среме к нему прибыл посол его родича князя Урнеста Австрийского, дабы удостовериться лично и очно, верно ли известие, которое он слышал от польского рыцаря Яна Вашавского, а именно, будто в польской земле в определенном месте родится много сосудов единственно действием природы и без какого-либо участия человека. Это известие князь Австрийский Эрнест считал за мало правдоподобное в действительности, и, не очень доверяя рассказам по слуху, снарядил специально рыцаря, чтобы собственными глазами присмотрелся исключительно для выявления правды и познания силы природы. Итак, король Владислав, желая освободить своего родственника князя Эрнеста от сомнения, отправился на поле деревни Нохов, лежащей между городами королевства польского Сремом и Костяном, и, повелев в своем присутствии копать землю во многих местах, открыл много урн различного облика и величины, созданных чудесным действием и силой природы, как если бы они были сделаны гончаром. И показал посланцу князя Эрнеста, приглядывающемуся с любопытством...; послал также князю Эрнесту через упомянутого посланца несколько урн различного вида, дабы свидетельствовать о правдивости факта».
За Длугошем эти известия повторяли польские, чешские и немецкие историки и географы последующих веков — Матвей Меховский, Мартин Кромер (писавший историю Польши для Генриха Валуа, когда тот был избран на польский трон), С. Мюнстер, Богуслав Бальбин и др. У всех у них фигурируют ollae naturalis, sponte nascitur ollae («естественные сосуды», «стихийно порожденные сосуды»). Изданная в Лионе в 1485 г. на французском «Книга о природе вещей» Бартелеми де Гленвиля (Бартоломью Англичанина, францисканца XIII века) была снабжена гравюрой, на которой были видны вылезающие из земли животные (кабан и три серны) и много высунутых наполовину горшков (Ponomarenko et Rossel 1970, gravure 413).
Клейн Л.С., История археологической мысли в 2-х томах, Том 1, СПб, Изд-во СПбГУ, 2011 г., с. 50.