Древние мифы о происхождении человека

Рис.2. Отношение к утверждению «Человек эволюционировал из ранее существовавших видов» [2].

Доля согласных с тем, что человек произошел от существовавших ранее видов приматов, в разных странах колеблется от менее 40% (Турция и США) до более 70% (Швеция, Дания, Исландия) (рис. 2) [2]. Остальные придерживаются иных взглядов либо вовсе не интересуются подобным вопросом.

Россия в этом отношении близка к Турции и США. Согласно данным ВЦИОМ, при разных формулировках вопроса лишь от 19% до 36% опрошенных считают, что человек и обезьяны произошли от общего предка  (табл. 1 и 2) [3, 4].

Среди иных версий широко известна библейская, согласно которой человек был создан творцом из праха земного. При этом в России даже большинство верующих не отрицает, что живая природа эволюционирует, однако для человека делается исключение [4]. Иногда приходится сталкиваться с утверждениями, что человек заслан на Землю инопланетянами, происхождение и цели которых достойны триллера или комедии. Понятно, что истории о пришельцах появились лишь в 20-ом веке вместе с ростом популярности фантастических романов и началом освоения космоса.

Современные представления об эволюции мира живого и человека как его части тоже относительно недавнего происхождения, хотя о возможности эволюции говорили еще античные философы. Утверждение, что человек произошел от обезьяны, сформулировал в XVIII веке шотландский юрист и исследователь Джеймс Бёрнетт, друг Роберта Бернса и оппонент Жоржа Бюффона. О человекообразных обезьянах, как и о жителях других континентов в то время знали мало. Поэтому некоторые полагали, что шимпанзе есть просто дикие люди, тогда как другие даже представителей разных рас считали разными биологическими видами. Чарльз Дарвин в книге «Происхождение человека и половой отбор» (1871)  писал происхождении человека от древних человекообразных обезьян и полагал, что местом возникновения человека был африканский континент [5].

Если история научной мысли изучена достаточно хорошо, то время появления представлений о творении человека Богом неизвестно. Наиболее древние дошедшие до нас письменные источники на шумерском и аккадском языках, в которых описано сотворение людей из глины, относятся к Старовавилонскому периоду (XX-XVI вв. до н.э.). Один из текстов повествует о боге Энки и богине Нинмах (она же Нинту). В нем говорится, что уставшие от трудов боги решили создать людей, дабы те работали вместо них. Энки лепит людей из глины, а Нинмах определяет их судьбы. Люди дефектны, но каждому находится применение – слепой годится в певцы, кривоногий может быть ювелиром и т.п. [6]. Не исключено, что Энки добавил в глину собственную кровь, как в аккадском варианте, в котором прямо говорится о крови, смешавшейся с глиной.

Один из богов да будет повергнут,
Да очистятся боги, в кровь окунувшись,
Из его плоти, на его крови
Да намешает Нинту глины!
Воистину божье и человечье соединятся,
Смешавшись в глине!
Чтоб вечно мы слышали стуки сердца,
Да живет разум во плоти бога,
Да знает живущий знак своей жизни,
Не забывал бы, что имеет разум!

Отломила четырнадцать ломтей глины.
Семь она положила направо,
Семь она положила налево.
Кирпич — посредине между ними.

Семь мужей они сотворили,
Семь они сотворили женщин.
Праматерь, создательница судеб,
Соединила их попарно,
Участь людей начертала Мами.

Можно ручаться, что данный сюжет был известен в Месопотамии и в III тыс. до н.э. А в IV-ом или в V-ом? Был ли он знаком обитателям Передней Азии «от Адама» или появился позже, может быть, был от кого-то заимствован? Существовали ли представления о происхождении человека до появления мифа о творении мира божествами? Для того, чтобы попытаться  понять это, обратимся к сравнению различных мифологических традиций.

Древнейшие истории 

К настоящему времени этнографами, языковедами, фольклористами, а ранее путешественниками и миссионерами записаны многие сотни тысяч текстов преданий, мифов и сказок разных народов мира. Подавляющее большинство записей сделаны в 19-20 вв. и лишь небольшая (хотя, конечно, очень ценная) часть содержится в средневековых и древних письменных памятниках. Самые ранние шумерские и египетские тексты, передающие содержание мифов, относятся к III тыс. до н.э., семитские – ко II тыс. до н.э., греческие и китайские – к I тыс. до н.э. Однако ранние письменные источники заведомо не содержат сведений о всех фольклорных сюжетах соответствующих эпох – у их авторов просто не было такой цели, да и дошли до нас лишь фрагменты древнейших текстов. Одновременно с египтянами и греками на земле жили тысячи других племен и народов, чей фольклор никто не фиксировал. Что мы знаем о фольклоре и мифологии славян VI в. н.э., когда они начали расселяться по Балканам и Восточной Европе? Практически ничего. К тому же по сравнению с историей человечества или даже со временем, прошедшим после окончания последнего оледенения, две, три или даже четыре тысячи лет – срок не столь уж большой.

Означает ли это, что фольклорно-мифологическое наследие человечества почти целиком утрачено? Не совсем, хотя конкретные тексты предков славян, кельтов или албанцев реконструировать действительно вряд ли удастся. Но можно примерно определить время распространения определенных мифологических сюжетов, а также территории, для которых они были характерны. Используя лишь сам фольклорный материал, сделать это нельзя, но если нанести области распространения тех или иных мифологических эпизодов и образов на географическую карту, а затем сопоставить эту информацию с данными генетиков и археологов о путях и времени миграции древних людей, то некоторые предположения сделать можно.

Такая работа была проведена на основе «Аналитического каталога мифологических мотивов», который включает повторяющиеся элементы фольклора (повествовательные эпизоды и образы), выделенные из более чем 50 тысяч текстов, записанных на разных языках у народов Старого и Нового Света. Хотя каталог не включает все опубликованные и хранящиеся в архивах записи (как уже было сказано, их сотни тысяч, если не миллионы), он содержит достаточно представительную выборку данных и – что крайне важно – примерно в одинаковой степени отражает фольклорные традиции всех континентов.

Если регионы, в которых был записан тот или иной мифологический сюжет, лежат на пути известных миграций, а в других регионах этот сюжет не встречается или встречается единично, то можно предположить, что именно в ходе этих миграций сюжет и распространялся. Ключевыми для оценки времени распространения фольклорных эпизодов и образов являются время выхода современного человека из Африки и заселение Нового Света. По данным археологов и генетиков, из Африки в Евразию наши предки  проникли 50-70 тысяч лет назад. Заселение Америки началось 15-17 тыс. л.н. и продолжалось активно до 12-14 тыс. л.н. Позже отдельные группы людей из Сибири проникали лишь на Аляску и в американскую Арктику. Первые группы мигрантов в Америку продвигались, скорее всего, вдоль берега океана, а когда канадские и аляскинские ледники стали таять, в Новый Свет прошли также те, кто жил в континентальной Сибири. Датировки типа 15 или 50 тыс. л.н. приблизительны, они еще будут уточняться, но последовательность процессов и их эпохальная принадлежность установлены достаточно надежно. 

Область распространения нескольких мифологических сюжетов совпадает с путями расселения людей с африканской прародины вдоль побережья Азии и затем Америки. Большинство этих сюжетов описывают происхождение смерти и объясняют, почему люди утратили способность жить вечно или почему не люди, а змеи (или ящерицы, пауки и т.п.) стали бессмертными [7]. К наиболее распространенным историям о происхождении смерти относится сюжет смены кожи (раньше люди, подобно змеям, меняли кожу и омолаживались или способность к смене кожи должна была достаться людям, но по разным причинам досталась другим существам). Широко распространено и противопоставление смертных людей бессмертному, вечно возрождающемуся месяцу. Есть и другие сюжеты – более редкие, но распространенные на тех же территориях, т.е. в Африке, Юго-Восточной и отчасти Южной и Восточной Азии, Австралии, Меланезии, Америке. Так, согласно одному из них, персонаж бросал в воду щепки и говорил, что как щепки всплывают в воде, так и люди будут возрождаться после смерти. Однако другой персонаж бросил камень и поскольку тот утонул, люди сделались смертными. К этой же совокупности древнейших мотивов относится отождествление радуги со змеей и, возможно, тема происхождения огня. Во всяком случае только в Африке и в индо-тихоокеанском мире распространены представления, будто до того, как люди получили огонь, они готовили пищу на солнцепеке или согревали ее под мышками. В этих же регионах нередко считается, что первоначальной обладательницей огня была некая женщина. В континентальной Евразии такие представления не зафиксированы. Здесь женщина, но также нередко и мужчина – это дух огня, сам огонь.

То, что первой темой, привлекшей внимание наших предков, была смертность людей, совершенно логично – разве есть что-то загадочнее и важнее? Освоение огня было древнейшим и важнейшим шагом в развитии технологии, поэтому и здесь все закономерно.

Подчеркнем еще раз: о возрасте соответствующих мифов свидетельствует их наличие на территориях, контакты между которыми имели место лишь в отдаленном прошлом, а затем надолго прервались.. Мифы о смертности человека не просто проникли в Новый Свет, но зафиксированы в основном в Южной Америке, где лучше, чем в Северной, сохранилось культурное наследие самых ранних мигрантов. Что же касается параллелей между Африкой и индо-тихоокеанской окраиной Азии и Австралией, то они доказывают появление подобных мифов ранее 50 тыс. л.н. Судя по данным генетики, поток первых африканских мигрантов направился прежде всего вдоль южных берегов Азии и далее в Австралию. Люди, которые заселили континентальную Евразию, тоже вышли из Африки, но их культура должна была подвергнуться гораздо большим изменениям, нежели культура тех, кто направился на восток вдоль побережья Индийского океана – ведь «северные евразийцы» из тропиков попали в холодные леса и тундростепи. К тому же значительная часть этих ранних переселенцев вымерла в эпоху ледникового максимума (18-24 тыс. л.н.). В итоге от африканских культурных корней в континентальной Евразии мало что осталось, а в индо-тихоокеанской Азии древнейшее африканское наследие сохранилось относительно хорошо. 

Происхождение человека в мифах и фольклоре народов мира

Рис.3. Мотивы о происхождении человека, предположительно существовавшие более 50 тыс. лет назад. Вверху «Люди вышли изпод земли», внизу — «Люди спустились с неба».

Сюжет сотворения человека божеством в Африке южнее Сахары отсутствует, что позволяет предположить, что он появился позже 50 тысяч лет назад. Точнее сказать, в Африке, а также в Меланезии и Австралии подобные повествования хотя изредка и встречаются, однако мало похожи друг на друга, так что на их происхождение из одного центра ничто не указывает. Зато в тех же самых регионах, где распространены мифы о смертной природе человека, практически повсеместно зафиксированы истории о том, что люди не были сотворены божеством, а вышли из-под земли – одни или вместе с животными. Здесь же рассказывают, будто люди спустились с неба (рис. 3). Можно предположить, что эти сюжеты уже существовали до выхода человека из Африки, а, следовательно, их возраст – более 50 тысяч лет. Одного ли они возраста с мифами о происхождении смерти или появились раньше или позже их – об этом судить невозможно. В принципе допустимо, что какие-то мифы появились в Африке раньше 50 тыс. л.н., но ни доказать, ни опровергнуть это предположение мы не в состоянии.

Вариант с выходом людей из-под земли более показателен, чем вариант, описывающий спуск людей с неба. Согласно ему людей было много, среди них находились мужчины и женщины, дети и взрослые. Это совсем иная концепция, нежели в большинстве мифов о творении человека божеством. Что касается спуска людей с неба на землю, то там есть разные версии – как со многими людьми разного пола и возраста, так и с парой первопредков, от которых затем произошло человечество. Этот последний вариант (с парой первопредков) изредка встречается и в континентальной Евразии (например, у ханты). Однако в целом как «спуск с неба», так и «выход из-под земли» приурочены к тем территориям, на которых зафиксированы и другие сюжеты, вероятно, возникшие еще у наших африканских предков.

Весьма древним может быть и представление о происхождении людей от растений или история о том, что люди выросли как трава. Однако конкретные варианты этих повествований сильно различаются, так что независимое возникновение подобных повествований в разных регионах вполне вероятно.

Следующая группа мифов о происхождении человека представлена в индо-тихоокеанских районах Азии и в Америке, но отсутствует в Африке и на большей части континентальной Евразии. Чтобы попасть в Новый Свет, эти сюжеты должны были быть известны в Восточной Азии как минимум 15 тысяч лет назад, тогда как отсутствие африканских аналогий указывает, что 50 тыс. л.н. подобные повествования еще не возникли. Возраст порядка 15, максимум 20, в крайнем случае 30 тыс. л.н. вероятнее, чем порядка 30-50 тыс. л.н., поскольку людей современного типа ранее 30 тыс. л.н. в Восточной Азии, по-видимому, еще не было. Следуя вдоль берега океана они очень давно проникли в Австралию, но в фольклоре австралийских аборигенов аналогий подобным рассказам как раз не обнаружено. 

Рис. 4. Мотивы, распространение которых датируется 15–30 тыс. лет назад. Сверху вниз: «Люди из капель крови», «Люди — потомки собаки», «Люди из зерен», «Люди созданы из сошедших с кожи персонажа чешуек или грязи».

К группе мифов, вероятно, впервые распространившихся в пределах индо-тихоокеанской окраины Азии, относятся представления о происхождении людей из капель крови. На островах Адмиралтейства  рассказывают, что люди возникли из капель крови богини,  порезавшей  себе палец раковиной, у нанайцев божество укусило себе палец, у ючи на Юго-Востоке США первые люди возникают из менструальной крови Солнца, а яномами в Южной Венесуэле считают, что некий герой подстрелил Месяц, и из его крови родились прародители племени. К той же группе относятся сюжеты о происхождении людей из зерен, о сотворении их из кожных чешуек или грязи, собранной со своей груди не мывшимся долгое время богом. В этот же период в Восточной Азии распространились истории о том, что люди вообще или отдельные родовые группы и племена – потомки собаки (рис. 4). Характерно, что в Южной Америке все эти сюжеты либо вовсе отсутствуют, либо встречаются лишь в относительно близких к Панамскому перешейку районах, но на Огненной Земле и в Восточной Бразилии их нет. В основном они характерны для западных и северных районов Северной Америки. Подобное распределение свидетельствует в пользу того, что в мифологии самых первых мигрантов в Новый Свет соответствующие сюжеты отсутствовали. В то же время в Старом Свете они характерны не для Сибири, а для Юго-Восточной Азии и, вероятно, проникли в Америку с теми переселенцами, которые шли вдоль берега океана.

К данной группе могут также принадлежать истории о том, что первые люди были созданы из непрочного, неподходящего материала  (масла, воска, снега или теста) и поэтому оказались неполноценны. Лишь со второй, третьей, а то и четвертой попытки божествам удается создать настоящих людей. Подобный мотив в мифах творения встречается, однако, редко. Он гораздо характернее для повествований, в которых говорится не о людях вообще, а о конкретном персонаже (типа Снегурочки).

Наиболее поздними могут быть сюжеты, имеющие региональное распространение, такие как происхождение людей от свиньи или истории о том, что упавшие с дерева плоды или листья кокоса превратились в женщин. Оба встречаются в достаточно ограниченных ареалах в Азии и Океании (рис. 5). Логично, что сюжет о происхождении женщин из кокоса встречается в Юго-Восточной Азии и Меланезии, то есть как раз там, откуда родом кокосовая пальма  [8]. 

Рис.5. Сюжеты с региональным распространением. Азиатские сюжеты, сверху вниз: «Люди из кусочков», «Люди — потомки свиньи», «Женщины из кокосов».

Большего внимания заслуживает характерный для Юго-Восточной Азии c прилегающими областями Индии и южного Китая миф о том, как женщина рожает тыкву, мешок с яйцами, кусок мяса и т.п. Рожденное разрезают, рубят, кусочки превращаются в людей, из тыквы или мешка тоже выходят многочисленные люди – обычно предки отдельных племен.  Как правило, этот сюжет составляет часть длинного мифологического повествования, которое начинается с рассказа о том, каким образом брату с сестрой удалось спастись от потопа и как они решились нарушить запрет и вступить в брак. Наряду с индийско-сибирско-североамериканским сюжетом добывания земли со дна океана (за чем нередко следует появление людей), миф о потопе и о «рождении людей из кусочков» – наиболее сложный и разработанный во всей мировой мифологии. Поскольку ни в Америке, ни даже в северном Китае или Индонезии он не известен, данный цикл в целом вряд ли сформировался в палеолите. Вместе с тем в его основе лежит более общая тема: порождение нынешних людей братом и сестрой, обычно спасшимися после катастрофы, уничтожившей древнее человечество. Этот мотив в Америке есть, а его распределение в Старом Свете однозначно указывает на его первоначальное появление в пределах индо-тихоокеанской окраины Азии. Соответственно его древность вполне может быть более 15 тыс. лет. Что касается мотива появления первых людей из тыквы, то, судя по изображениям древних майя и некоторых их соседей, он был известен в Мезоамерике, хотя в текстах, записанных после прихода испанцев, данный сюжет не зафиксирован. Вряд ли отраженный на этих мезоамериканских изображениях миф исторически связан с вариантами из Юго-Восточной Азии, скорее это случайное совпадение.

Рис. 6. Сюжеты с региональным распространением. Сюжеты с преимущественным распространением в Новом Свете, сверху вниз: «Выловленные рыбы превращаются в первых людей или в женщин», «Новые люди из костей прежних», «Люди были сделаны из палочек, тростинок или стрел».

Часть сюжетов встречается только или преимущественно у американских индейцев, причем не повсеместно, а лишь в тех или иных регионах: люди возникли из палочек, или из костей прежних людей, или были выловлены как рыбы (рис. 6). Что касается Старого Света, то на огромных пространствах от Балтики до Тихого океана в недавнее время (вряд ли ранее середины I тыс. н.э.) распространился миф о том, как Бог сделал людей, оставил собаку сторожем, а сам пошел принести людям души. В это время противник Бога подкупил собаку, дав ей теплую шкуру, и испортил человеческие заготовки – оплевал их или оживил сам, лишив тем самым бессмертия. Происхождение этого сюжета сложное и запутанное и отражает трансконтинентальные связи последних тысячелетий. Похоже, что сюжет сформировался у индоевропейцев, живших в эпоху бронзы в евразийских степях. В этом исходном варианте противником Бога являлась лошадь, пытавшаяся растоптать человеческие фигуры, а собака доблестно их защитила. В подобном виде сюжет сохранился в Индии, Пакистане, Таджикистане, Абхазии, Грузии (у сванов), Армении. Его отголоски отмечены у западных монголов, киргизов и даже на далеком севере у нганасан. После радикальной культурной и языковой трансформации второй половины I тыс. н.э., когда зороастризм (там, где он был) уступил место исламу, а иранские языки были в значительной мере вытеснены тюркскими, сюжет оказался «вывернут наизнанку»: место «дьявольской лошади» заняла ранее почитаемая собака. За «предательство» Бог заставил ее быть слугой человека и терпеть невзгоды. В индийских и кавказских вариантах подобному наказанию подвергается лошадь, а собака награждена.

Был ли миф о лошади, собаке и сотворении человека знаком большинству индоевропейцев, а не только обитателям степной зоны (вероятно, индо-иранцам)? В датском, норвежском или литовском фольклоре кое-какие параллели имеются, но касаются они в основном лишь представления о лошади как о творении черта. Дохристианская мифология населения Испании, Франции, Италии известна очень плохо (латинские источники в основном следуют греческим образцам). Так что какой-то сюжет, характерный именно для древней Европы, тем более для периода ранее неолита, реконструировать трудно.

Вернемся к библейскому мифу о творении человека. Вполне вероятно, что он принадлежит к общемесопотамской традиции, к которой относятся также шумеро-аккадские варианты. Однако о более отдаленном родстве судить невозможно – детальные совпадения практически не встречаются, а общий мотив создания из глины (в сущности из земли) слишком прост. На значительной части Евразии и Африки возможные древние местные варианты перекрыты и ассимилированы христианской и исламской традицией. Можно лишь с высокой вероятностью утверждать, что тема творения первого человека (а не появления людей, вышедших на землю из некоего вместилища или рожденных божественной парой) не относится к числу тех, которые с самого начала привлекали внимание наших предков. Нельзя исключать, что такого рода повествования здесь и там появлялись в разное время, но в популярный, широко распространенный сюжет они долго не превращались. В западной половине ойкумены ситуация стала меняться в последние тысячелетия, когда здесь распространилось христианство (и другие авраамические религии). Не исключено, что степной индоевропейский (как мы полагаем) миф о лошади, собаке и творении человека (именно человека, может быть, пары людей, но не о появлении сразу множества людей) с переднеазиатскими версиями каким-то образом связан, однако доказать это трудно. В восточной половине ойкумены создание человека божеством из земли (глины) встречается лишь как один из множества вариантов мифов о появлении людей. При этом чаще всего сам по себе акт творения маловажен, а внимание сосредоточено на другом – противопоставлении двух творцов, чьи творения различаются, или опять-таки на том, почему созданные люди не живут вечно.

В целом обзор мифов и преданий в глобальном масштабе показывает, что разнообразие представлений о происхождении людей чрезвычайно велико. Помимо перечисленных версий есть еще множество локальных вариантов. В предки людям записывали карликов и гигантов, различные растения  и животных – не только рыб, собак и  свиней, но и муравьев, лягушек, червей, птиц. В  пантеоне предков нашлось место и для обезьян. Миф макуа (Мозамбик) сообщает, что создатель Мулуку сотворил мужчину и женщину и пытался учить их основам культуры, но они не захотели учиться и убежали в лес. Тогда раздосадованный творец обучил двух обезьян, которые оказались очень толковыми. Отрезав им хвосты, Мулуку превратил обезьян в людей, а хвосты приделал нерадивым людям, обратив их в обезьян. Так что люди – это потомки сообразительных обезьян, а обезьяны произошли от нерадивых людей.

Широкое распространение некоторых сюжетов о происхождении человека связано с включением их в состав мировых религий. При этом возникали новые версии, в которых местные и заимствованные мотивы образовывали причудливые комбинации. Например, в Сибири у хакасов, ханты, манси, якутов, эвенков библейская история об изгнании Адама и Евы из рая в наказание за съеденный плод, который Бог им есть запретил, получила собственную интерпретацию. Первые люди, которых и людьми-то в полном смысле слова назвать было нельзя, поели голубики, брусники или иных лесных ягод. После этого с их тел сошли шерсть или роговое покрытие и они породили многочисленное потомство. Кстати, вовсе не очевидно, что мотив запретного плода был заимствован сибирскими аборигенами от русских, он мог гораздо раньше проникнуть сюда с Ближнего Востока через Среднюю Азию.

В сказочном фольклоре, сюжеты которого широко распространились по Евразии и Северной Африке за последние полторы тысячи лет, порой встречаются те же мотивы, что и в мифах о происхождении человека. Насколько случайны подобные совпадения, сказать чаще всего нельзя. Перестав быть частью мифологической традиции, сказочные мотивы легко заимствовались и распространялись на огромные расстояния. Определить в этом случае их первоначальный ареал сложно. Вот к примеру сказка об умном мужике Гавриле, записанная 100 лет назад этнографом Владимиром Добровольским в Смоленской губернии. Формально она соответствует сюжету о появлении людей из непрочных материалов, однако эта история в данном случае воспринимается как заведомая выдумка, да и соответствующий миф вряд ли когда-либо был известен в Европе. Сказывают, что Гаврила хотел слепить глиняного человека, чтобы тот командовал мужиками. Но глиняный человек погиб под дождем. Второй вариант из ржаного теста сожрала свинья. Свинью стали бить дубовой палкой и лозой – так получились паны Дубинский и Лозинский.

Некоторые мифологические сюжеты сейчас переживают второе рождение в массовой культуре, когда в мифах разных народов пытаются найти отражение реальных событий, имевших место в глубокой древности. Сюда можно отнести попытки креационистов подвести научную базу под библейское предание о сотворении мира. Или, например, люди, спускающиеся на Землю с неба – чем не наивная интерпретация «палеоконтакта», идеи об инопланетном происхождении человека. Однако возникает вопрос: почему миф о спустившихся с неба предках отражает реальность в большей степени, чем легенды о людях, вылезающих из-под земли, из трещины в скале или из нароста на дереве? Псевдонаучные фильмы о древних гигантах – предках современных людей – демонстрировались даже по федеральным каналам российского телевидения. Здесь народные сказания о великанах переплелись с учениями мистиков XIX века и легли в основу безграмотных, но привлекательных для публики нелепых гипотез.

Традиционный фольклор, в том числе «мифы» – это ключ к прошлому. Таких ключей несколько, некоторыми распоряжаются археологи, другими – генетики, третьими – лингвисты и т.д. Сопоставление результатов, полученных этими науками, их синтез, позволяет выявить не только пути древних миграций и контакты между разными культурами, оставившими материальные следы, но и представления людей далекого прошлого об окружающем их мире, то, что их волновало и то, что они рассказывали своим детям. Фольклор остается уникальным источником данных для реконструкции элементов духовной культуры древних обществ, и на этом пути еше многое предстоит исследовать.

Статья опубликована в журнале «Природа», 2017, № 10.