Неспокойная жизнь Британской археологической школы в Ираке

Снег в Телль Мохаммед Араб, 1983, команда Британской школы на раскопках

Тёмным ноябрьским днём 1929 года в то время ещё только зарождающаяся Британская археологическая школа в Ираке начала сбор средств. Центральный зал Вестминстера был переполнен людьми: публике показывали диафильмы о последних открытиях в Ираке, а за ними последовали выступления длинного списка спикеров, в том числе архиепископа Кентерберийского и леди Астор — первой женщины, ставшей депутатом нижней палаты парламента Великобритании. Председательствовал генерал-майор сэр Перси Кокс. После Первой мировой войны Кокс служил Верховным комиссаром в Ираке, в самом начале британского мандата — в этом качестве он и подружился с Гертрудой Белл.

Британская археологическая школа в Ираке (BSAI) была идеей Гертруды Белл, и именно благодаря ей удавалось привлекать к проекту важных персон. Известная путешественница и писательница, Гертруда тесно занималась политикой Ирака и Большого Ближнего Востока, но главной её страстью на протяжении всей жизни оставалась археология. Перед смертью в 1926 году она оставила 6 тысяч фунтов стерлингов доверенным лицам из Британского музея, которые позже были использованы для создания Британской археологической школы в Ираке.

Целью сбора в 1929 году было накопить ещё 14 тысяч фунтов стерлингов на обустройство школы, но времени у них оставалось очень мало. Месяцем ранее биржевой крах спровоцировал Великую депрессию, и к зиме 1931 года удалось собрать лишь 9,359 тысяч фунтов стерлингов. Тем не менее, когда британский мандат в Ираке подходил к концу, школа открылась, хотя и в не таком масштабном виде, как планировалось. Целью школы было дать возможность британским археологам и студентам работать в Ираке, или же с иракскими материалами — для этого учреждение спонсировало раскопки и предоставляло стипендии и гранты на поездки. Средств на осуществление своей деятельности в Ираке у них оставалось в обрез, в 1930-х школе пришлось особенно несладко, а с началом войны её работа была и вовсе приостановлена. В отсутствие собственных исследований, школа помогала иракским археологам публиковать свои работы в собственном журнале, который назывался просто «Ирак».

Агата Кристи увлекалась археологией и вышла замуж за первого руководителя британ-ской археологической школы в Ираке Макса Мэллована. Её увлечение стало вдохновени-ем для многих её книг, включая роман «Убийство в Месопотамии» из цикла об Эркюле Пуаро. Фотография: ITV/REX/Shutterstock

В послевоенные годы дела у британской археологической школы в Ираке пошли в гору. В 1946 году она получила первое государственное финансирование, и в 1946 году парламент постановил выплатить им 4 тысячи фунтов стерлингов, позволившие учреждению купить помещение в Багдаде и наконец приступить к работе. Сэр Макс Мэллован был назначен первым руководителем и сразу же прибыл на место с секретарём, шестью студентами и своей знаменитой супругой Агатой Кристи. Кристи до сих пор очень известна в археологических кругах благодаря детективу «Убийство в Месопотамии». Последующее десятилетие Мэллован вместе со школой провёл за раскопками ассирийской столицы Нимруд, частично разрушенной исламскими боевиками в 2015 году.

Команда археологов британской школы отдыхает возле дома в Нимруде, 1963 г. Фотогра-фия: Энн Сирайт

В 1960-х Британская школа археологии в Ираке стала заниматься новыми раскопками в Телль эр-Римах и в Телль-Тайя. Они переместились в более просторное и приятное помещение и к началу 1970-х ежегодно принимали порядка 70 студентов и исследователей. Помимо популярной программы раскопок, школа стала центром притяжения разношерстного круга иностранных гостей и дипломатов, а также служила связующим звеном для зарубежных и иракских археологов. Библиотека школы была, пожалуй, лучшим источником книг о месопотамской археологии на Среднем Востоке — вдобавок, у них было отличное собрание детективов. В 1970-е и 1980-е Багдад стал процветающим, современным и динамичным городом, а жизнь в британской археологической школе была насыщенной и интересной.

Энн Сирайт на балконе британской археологической школы. Багдад, 1963 г. Фотография: Энн Сирайт

Тем не менее, беда уже маячила на горизонте: в 1968 году партия Баас пришла к власти и жизнь — как для жителей Ирака, так и для иностранцев — становилась все тяжелее. В 1973 году новый закон потребовал от всех иностранных школ пройти перерегистрацию, и в ответ на свое заявление Британская школа археологии, наряду со многими другими, получила отказ. После этого учреждение официально закрылось. Тем не менее, Николасу Постгейту, в то время руководившему школой, удалось убедить посочувствовавший ему Департамент древностей Ирака позволить им продолжить работу, но уже под новым именем. Школа переехала в другое помещение и возобновила работу от имени Британской археологической экспедиции в Ираке.

Раскопки британской школы в Умм Дабагии, 1971 г. Марион Оукшотт, Валид Такрити и Диана Кёркбрайд стоят на балке между траншеями. Фотография: П. Доррелл/Энн Сирайт

В 1976 году умерла Агата Кристи, и британская археологическая школа провела прощальную церемонию в Лондоне. Её призрак всё ещё оставался в Багдаде — в виде клозетного стула, который она сделала, чтобы ей не приходилось приседать в уборных. К сожалению, этот «трон» вместе со специальным туалетным сиденьем навеки канул в лету: его сжёг пьяный член раскопочной команды в ночь Гая Фокса (традиционный британский праздник, в который принято зажигать костры и устраивать фейерверки) в конце 1970-х.

В 1977 году в школе начался новый этап интенсивных полевых работ, инициированный программой строительства крупных плотин в северном Ираке. Департамент древностей созвал иностранные команды для охранных раскопок на участках, которые вот-вот должно было затопить — и британская археологическая школа тут же приступила к работе. По сравнению со всеми текущими проектами, этот был очень масштабным: команды работали в полях по шесть-десять месяцев в году, привлекая большое количество местных рабочих. Работа была сложной и порой непредсказуемой: однажды власти Ирака решили без предупреждения опробовать плотину Эски Мосул — из-за этого жители деревни и археологи были вынуждены бежать, спасая всё, что могли, от волны быстро поднимающейся воды.

Весна 1985 г., раскопки британской археологической школы у реки Тигр, до плотины Эс-ки Мосул. Фотография: Роберт Киллик

Ирано-иракская война в 1980-х стала предпосылкой для новых опасностей и трудностей. Запасов еды не хватало, из-за чего сотрудники школы были вынуждены вставать в общую очередь за необходимыми продуктами вроде хлеба и яиц. Без дипломатических контактов и помощников жизнь в школе становилась несладкой: не было проточной воды, а электроэнергию часто отключали. Постепенно помещение стало пристанищем сломанной мебели, пауков, термитов и блох. С крыши сотрудники школы могли наблюдать падение иранских ракет «Скуд» в пригороде Багдада. Появлялось всё больше ограничений: было опасно носить с собой карту или камеру, все письма вскрывали и читали иракские цензоры, а правительственного министра, впавшего в немилость, убили в соседнем доме. Иракские археологи больше не навещали школу, хотя её сотрудники всё равно передавали им книги и журналы, когда могли.

Свадьба в британской археологической школе. Роджер и Венди Мэттьюс поженились в Багдаде в 1988 году — в ту же неделю Роджера назначили новым руководителем школы. На снимке они сидят на берегу реки Тигр вместе с Джейн Мун (по центру). Фотография: Роджер Мэттьюс

Начало Первой войны в Персидском заливе в 1990 году положило конец международной археологии в Ираке. Британская археологическая школа закрыла свои двери в Багдаде, в надежде вскоре вернуться, и перенесла раскопки в Сирию и Бахрейн. В то время цель школы фундаментально изменилась. Обеспокоенная всплеском мародёрства, захватившим Ирак из-за санкций в середине 1990-х, британская археологическая школа оказалась в центре продолжительного кризиса в области культурного наследия. Вместо того, чтобы спонсировать поездки в Ирак для британских студентов, школа начала финансировать обучение иракцев в Великобритании. Школа отправляла научную литературу и периодические издания в университеты Ирака, которым были недоступны международные стипендии, и стала финансировать консервационные работы в Музее Ирака. После вторжения США в 2003 году британская археологическая школа объявила сбор средств на сохранение наследия Ирака, а также добавила в свою конституцию две новые цели: помощь коллегам из Ирака и информирование публики о том, что происходит с этой страной и её культурным наследием.

На пике всплеска мародерства — в пост-саддамовский период — британскую археологическую школу настигло несчастье. После первого парламентского гранта, выданного в 1946 году, учреждение стало сильно зависеть от государственного финансирования — больше, чем от пожертвований и спонсоров. К началу 2000-х школа функционировала по большей части за счёт крупного ежегодного гранта Британской Академии. Однако модель предоставления средств большим школам и обществам, а не конкретным проектам, начала постепенно терять расположение общества. Учреждения вроде британской археологической школы в какой-то мере считались слишком узкоспециализированными и даже устаревшими — считалось, что от них веяло колониализмом. Британская Академия сократила свое финансирование в конце 1990-х, урезала до половины в 2007 году и совсем прекратила его в 2009-м. Британская археологическая школа была разочарована, видя, как мало делают британские власти для предотвращения мародерства и разграбления иракских достопримечательностей и музеев после войны, а также, как они махнули рукой на единственную британскую организацию, которая пыталась что-то с этим сделать. Спустя 75 лет британская археологическая школа в Ираке оказалась на грани исчезновения.

И всё же школа не умерла— и даже сумела начать новую жизнь. В 2007 году учреждение вновь открылось, но уже под именем Британского института исследования Ирака (BISI), а её деятельность больше не ограничивалась археологией и историей, а также содействием британским археологам — теперь она занималась продвижением наследия и культуры Ирака и оказанием помощи государству с помощью новых сотрудничеств, коллабораций и грантов. Это было трудно, но им отчасти удалось преодолеть финансовый кризис благодаря привлечению средств, реализации активов и существенной поддержке Британского музея. Археологам позволили оставить за собой офис в Британской Академии, и BISI продолжили работу, хоть и на более «урезанном» уровне.

Новый музей Басры, открытый при содействии Британского института исследования Ирака. Музей располагается в одном из бывших дворцов Саддама Хуссейна. Фотография: Али Хадр

Десять лет спустя работа Британского института исследования Ирака получила признание. Сорок исследователей из Ирака смогли воспользоваться грантами на поездки в Великобританию. Кроме того, Британский институт часто организует мероприятия по продвижению культуры Ирака. Они сыграли большую роль в возвращении зарубежных археологов на землю Ирака после паузы почти в поколение. Институт также сыграл основную роль в становлении нового Музея Басры, открытого всего пару месяцев назад — в нём всё так же царит дух Гертруды Белл, основавшей Музей Ирака в Багдаде. Тем не менее, все это не было бы возможным без огромной сети контактов и хорошей репутации, которые удалось наработать еще в годы существования Британской археологической школы. И, хотя институт больше не участвует в грандиозных раскопках сродни тем, что были раньше, их нынешний подход — когда учреждение в большей степени стремится помочь людям и сохранить их наследие, и в меньшей — просверливать дыры в археологических памятниках — гораздо актуальнее для наследия Ирака в кратко- и среднесрочной перспективе. Британская археологическая школа Гертруды Белл прошла через многое с момента своего основания в 1926 году, но она жива до сих пор и, возможно, актуальна как никогда.

Перевод: Екатерина Соколова

Источник