Бируте - миротворец

Фото: Бируте Галдикас, Джейн Гудолл и Дайан Фосси
Источник: www.stormfront.org

Трех женщин-исследовательниц связывала нежная дружба, они постоянно переписывались. Джейн Гудолл Бируте идеализировала и сравнивала ее с Дороти из страны Оз, а Дайан Фосси — с невротизированной актрисой Джуди Гарленд, которая играла Дороти в известном фильме 1939 года. Джейн и Дайан относились к ней, как к младшей сестре. Бируте всегда была склонна видеть в близких людях больше хорошего, нежели плохого.

Так, она преклонялась перед Луисом Лики и утверждала, что его интерес к молодым женщинам был чисто платоническим, несмотря на факты, доказывающие обратное. 

Фото: Бируте Галдикас
Источник: https://orangutan.org/

Бируте Мария Филумена Галдикас родилась в 1946 году в Германии, куда ее родители уехали после войны из Литвы, спасаясь от наступающей советской армии. Вскоре семья переехала в Канаду и натурализовалась там; большую часть детства Бируте провела в Торонто. Как многие девочки, она занималась музыкой и танцами и мечтала стать балериной,  в крайнем случае — астрономом. Но именно в это время в окрестностях Торонто, куда она ездила по выходным вместе с семьей своей подружки Марэ Тридо, городская девочка впервые прочувствовала красоту и великолепие  дикой природы. А еще она полюбила бывать в зоопарке,  много времени она проводила у вольеров, где содержались обезьяны, особенно зачаровали ее орангутаны. Ко времени окончания школы она уже точно знала, кем она станет, и поступила в университет Британской Колумбии (Ванкувер), где изучала зоологию и психологию, а потом училась в Университете Калифорнии (Лос-Анжелес) — там она получила степень магистра по антропологии. Она была очень прилежной студенткой и отвлеклась от учебы только однажды, когда встретила профессионального фотографа Рода Брандамура, приятеля ее брата.

Она впервые увидала его, когда вела машину, была мгновенно им очарована и едва вписалась в поворот. Молодые люди полюбили друг друга и вскоре поженились.

Там же, в Лос-Анжелесе, в 1969 году Бируте познакомилась с Луисом Лики — во время своего лекционного турне по Штатам он вел занятия в ее классе. Она уговорила его — правда, с трудом — послать ее в Индонезию изучать орангутанов (до этого Луис хотел, чтобы этими приматами занялась Джейн Гудолл, но та отказалась, она была слишком занята своими шимпанзе).

Фото: Бируте Галдикас на обложке журнала National Geografic
Источник: http://www.nationalgeographic.it

Подготовка заняла три года, и в 1971 году Бируте с мужем отправилась на Борнео, в заповедник Танджунг Путинг. Ей было двадцать пять лет, она была единственной из трех женщин-исследовательниц, посланных Луисом Лики «на научный подвиг»,  получившей профессиональную подготовку, и она ехала в джунгли с собственным фотографом — Бриндамур запечатлел первые шаги молодой исследовательницы, и его снимки иллюстрировали первую статью Бируте в National Geographic, появившуюся в 1974 году, а ее портрет с детенышем оранга украсил обложку журнала. С тех пор, вот уже 40 лет, исследовательница практически постоянно живет на Борнео, не считая кратких визитов в научные центры по всему миру.  В заповеднике Бируте организовала лагерь, который назвала в честь своего кумира Кемп Лики; исследовательская станция функционирует под этим же названием до сих пор. Они с Родом установили дружеские отношения и с местным населением, и с администрацией; муж помогал ей во всем.

Они старались понять менталитет индонезийцев и подстроиться под него, а не пытаться их переделать. Приехав на Борнео, Бируте тут же стала учить язык местных обитателей.

До сих пор Бируте увлекается индонезийским фольклором и национальными традициями в искусстве.

Орангутаны в то время были наименее изученными изо всех высших приматов, и этому есть свое объяснение. В отличие от горилл и шимпанзе, это одиночные животные,  встретить их не так-то просто, и они обычно не любят пришельцев, прячутся, а иногда ведут себя и похуже: Бируте один из ее объектов, недовольный вторжением в его лес, чуть не убил, сбросив на нее сверху огромную ветвь. К тому же орангутаны живут на деревьях,  высоко над уровнем земли, где их трудно заметить, а дождевой тропический лес на Борнео, с его буйной растительностью, повышенной влажностью, множеством кровососущих насекомых и пиявок, зачастую просто непроходим. Природа на Больших Зондских островах в самом буквальном смысле расцвела буйным цветом — здесь наибольшее на всей земле число видов растений и животных. Нередки наводнения, бывают и разрушительные лесные пожары. Порою добраться в глубь джунглей  можно только на лодке. Сьюак, одно из самых благоприятных мест для жизни этих приматов на Суматре - и  самых заболоченных — голландский исследователь Карел ван Шейк назвал «раем для орангутанов и адом для людей».

Орангутаны (Pongo pygmaeus) ранее, очевидно, были распространены достаточно широко, но сейчас остались только на двух больших островах архипелага, Борнео (Калимантан) и Суматре. Их предки пришли сюда из Африки примерно 15 миллионов лет назад. Они довольно давно отделились от общей ветви высших человекообразных обезьян и человека и образуют отдельное подсемейство Ponginae в семействе  высших человекообразных обезьян (Hominidae). Некоторые ученые считают, что борнейский и суматранский орангутаны — это  разные виды, но большинство, в том числе и сама Бируте Галдикас, склоняются к тому, что это всего лишь подвиды. В последнее время выяснилось, что многие оранги, появившиеся на свет в зоопарках — метисы, причем они дают плодовитое потомство (ранее это считалось основным критерием вида). Сейчас стараются не скрещивать эти подвиды (или все-таки виды?). Орангутаны острова Борнео немного больше и темнее.

Фото: Бируте Галдикас
Источник: http://anthropozine.com/

Это крупные приматы; самец может весить  130 кг, но взрослые самки в два раза легче. Некоторые самцы, живущие в неволе, еще тяжелее (до 230 кг), ведь им  не надо лазить по деревьям (несмотря на всю ловкость, немало этих крупных приматов все-таки падает: у них часто бывают переломы конечностей, которые хорошо заживают). В неволе оранги живут до 60 лет, в естественной среде — не более 35. Половой диморфизм не ограничивается только размерами: зрелого самца-орангутана узнать очень легко по толстым валикам из жира и соединительной ткани на щеках,  горловому мешку и роскошным усам и бороде; это вообще очень лохматые обезьяны, покрытые длинными грубыми  рыжими волосами, особенно на голове и плечах. Ноги у них короткие, зато руки очень длинные и мощные: при длине тела около 130 см  размах рук может достигать 2,5 м. Основной тип передвижения — брахиация, то есть передвижение по ветвям при помощи рук. По земле они ходят на всех четырех конечностей, но без крайней необходимости с деревьев обычно не спускаются, особенно более легкие самки.

Спят они в гнездах, которые строят каждый вечер высоко на деревьях; так как климат здесь влажный и дождливый, гнезда нередко имеют крышу.

Территория самцов обычно весьма обширна, и на ней живут несколько самок. Они мало агрессивны, но чужаков не любят, хотя до драк дело доходит редко (в основном из-за самок). Половая зрелость у самок наступает лет в восемь, у самцов на 2-3 года позже, но размножаются они не ранее десяти лет. Самка обычно рожает одного детеныша раз в семь-восемь лет и до шести лет с ним не расстается. За это время она должна научить его всему, что умеет сама, к тому же она всегда рядом, всегда готова защитить и подхватить малыша — ведь жизнь на деревьях бывает весьма опасна. Матери они прекрасные; если детеныш погибает, они долго горюют. Чтобы поймать маленького орангутана, охотники должны убить самку, которая защищает своего детеныша до последнего. Естественных врагов у орангутанов нет, вернее, не было, до самого последнего времени, когда на островах появились люди. Суматранский тигр не в счет — сейчас этот самый маленький из тигров практически исчез, да и зачем ему охотиться на древесных обитателей, когда внизу полно живности. А вот человек поставил этих замечательных приматов на грань полного исчезновения.

Орангутаны всегда считались самыми одинокими из приматов. Но в последнее время появились наблюдения, говорящие о том, что их одиночество чаще всего — вынужденное, связанное со скудостью пищевых ресурсов.

Несмотря на то, что в их рацион входит более 200 съедобных растений, это изобилие — кажущееся, им часто приходится голодать. Они могут подолгу обходиться без еды; уровень обмена веществ у них очень низок, чуть ли не как у ленивцев. Основная их пища — это фрукты; но чистыми вегетарианцами их назвать нельзя, при случае они охотятся на мелких животных и с удовольствием их поедают.

Фото: Бируте Галдикас
Источник: www.canadainternational.gc.ca

Когда созревают фиги, орангутаны собираются на фиговых деревьях небольшими группами и вполне терпимо друг к другу относятся. Общаются между собой детеныши самок живущих по соседству, иногда молодые самцы путешествуют вместе в поисках плодовых деревьев. Там, где еды много, орангутаны живут в небольших сообществах с налаженными социальными связями.  Более того, они могут кооперироваться. Так, в 1984 году в Сараваке (один из двух штатов Малайзии, расположенных на острове Борнео) группа орангутанов вступила в схватку с вооруженными браконьерами, которые охотились за детенышами  и для этого решили застрелить самку. Ружья их не спасли: взбешенные самцы кинулись на людей, и трое из злоумышленников  умерли от нанесенных ударов. А вообще-то они, на самом деле, приматы мирные и без провокации на людей не нападают, так что Эдгар Аллан По совершенно зря сделал орангутана убийцей в рассказе «Убийство на улице Морг». В отличие от других высших человекообразных обезьян, орангутаны никогда не были замечены в инфантициде.

Большинство основных сведений о жизни орангутанов в их родной среде было получено Бируте Галдикас и ее сотрудниками.

Но ученых-приматологов издавна волновал вопрос — почему орангутаны, необыкновенно изобретательные и ловкие в неволе, не употребляют и тем более не изготовляют орудия на родине? Впрочем, до самого последнего времени считалось, что только шимпанзе на воле изготовляют орудия, но не гориллы и даже не умнейшие бонобо, наши ближайшие родственники. Насчет орангутанов были только отдельные наблюдения; так, Галдикас видела, как один самец сорвал ветку, чтобы почесать ею спину. Честь открытия способности орангутанов изготовлять и использовать орудия принадлежит Карелу ван Шейку, ныне директору Института антропологии при университете Цюриха. С середины 90-ых годов прошлого века он изучал орангутанов на севере Суматры, в местности Сьюак. На Суматре те же проблемы, что и по всей Индонезии, одна из самых главных — вырубка лесов; тем не менее эти оставшиеся еще леса более богаты фруктами, нежели на Борнео. Орангутаны очень любят плоды тропического дерева нессии, но они защищены колючей скорлупой. Так вот, орангутаны в одной части ареала, на болоте Клюэт, научились открывать скорлупу при помощи палочек, которые они тщательно изготовляют из подходящих веток. Такими же палочками они достают муравьев из муравейников, термитов, а также мед диких пчел. В этом месте орангутаны сытые, упитанные и прямо-таки лоснятся, а на другом берегу реки их сородичи почти не употребляют в пищу эти многочисленные и соблазнительные плоды — они не умеют их открывать. Культуры изготовления палочек-открывалочек здесь нет. Очевидно, мы не знали о подобных способностях орангутанов потому, что за ними очень трудно наблюдать в природе.

Фото: Бируте Галдикас
Источник: inkchromatography.wordpress.com

С самого начала Бируте приносили осиротевших детенышей орангутанов, и она возилась с ними и их воспитывала, заменяя им мать — ведь малыши составляют с  матерью единое целое в течение многих лет и не могут выжить без ее заботы. Постепенно в Кемп Лики организовался приют для орангутанов, и многие наблюдения исследовательница сделала именно на этих сиротах. Как и ее подруги в Африке, с каждым годом она уделяла и уделяет все большее внимание борьбе за выживание этих уникальных приматов. Положение орангутанов поистине катастрофично: несмотря на категорические запреты, каждый год в Индонезии их убивают 7500 (по последним подсчетам, на Борнео их осталось 69 тысяч). Но не только браконьеры угрожают их существованию. Огромную опасность представляет вырубка лесов под плантации масличной пальмы, и угодья орангутанов катастрофически сокращаются. В Индонезии очень хорошие законы, направленные на охрану дикой природы, но они не выполняются, полиция практически не вмешивается, когда речь идет, например, о содержании человекообразных обезьян как домашних животных или о вырубке деревьев на границе заповедника. До сих пор Бируте самолично ездит по деревням и уговаривает отдать ей малышей, которые, вырастая, не смогут жить в человеческом доме, зачахнут и погибнут. В ее приюте сирот готовят к самостоятельной жизни на воле, а потом выпускают в лес. Как и повсюду, эта работа идет с трудом, нередко орангутаны сами возвращаются в приют, в том числе выросшие там самки, уже с детенышами. Тем не менее каждый год около тридцати орангутанов находят новый дом в лесах Танджунг Путинг.

Но научные исследования и борьба за сохранение природы и животного мира — это не вся жизнь, тем более для женщины. В Индонезии  у Бируте и Рода родился сын Бинти, но даже общий ребенок в конце концов не смог спасти их семью.

Возможно, не стоило бы писать об этом, но сама Бируте откровенно рассказала об этой стороне жизни в книге «Размышления об Эдеме: годы, проведенные с орангутанами на Борнео». Наверное, чтобы в наше время годами жить вдали от цивилизации, в тяжелом для европейцев климате, надо иметь цель и быть хотя бы немного одержимым. Бируте всей душой полюбила орангутанов, Рода раздражало, что он всегда на втором месте. Ему надоело, что в его постели спали осиротевшие маленькие обезьянки. Дело дошло до смешного: однажды, когда Бируте была в отъезде, Род отвез большого самца-орангутана,  с которым та много возилась, в дальний конец заповедника и выпустил его там. Впрочем, у самой Бируте были куда большие основания для ревности — существовала некая красотка с Явы, Яни, няня Бинти. Род считал, что свою миссию он выполнил, пора возвращаться на родину и заняться собственной карьерой. Ну а Бируте — почему она не может жить в благословенной Америке и навещать своих орангутанов наездами, как делают другие ученые? Но Бируте не собиралась никуда уезжать, и они развелись. Род вернулся в Канаду вместе с Яни, которая стала его новой женой, у них родилось двое детей. К глубочайшему огорчению Бируте, вскоре она должна была отправить к нему и сына: как выяснилось, общество юных орангутанов — не лучшая компания для белого мальчика. Впрочем, по этому поводу она всегда ссылалась на то, что и Джейн Гудолл вынуждена была отправить Гуго-младшего  в Англию, учиться в компании сверстников вида Homo sapiens. У Бируте и Рода сохранились хорошие отношения, и когда она приезжала на родину, то останавливалась в квартире, где он жил с Яни  и всеми детьми.

Фото: «Ангелы Лики» Джейн Гудолл с шимпанзе, Бируте Галдикас с орангутаном, Дайан Фосси с гориллой и Луис Лики
Источник: weetjevandedag.be

Вскоре после расставания с Родом Бируте вышла замуж за местного парня, даяка Пака Бохапа,  работника Кемп Лики. По любви. Как она сама признавалась, это была если не любовь, то симпатия с первого взгляда. Даяки — коренное население Борнео, еще в 60-ых годах прошлого века их называли не иначе, как охотники за головами. Во время Второй мировой войны вся  Индонезия (в то время — голландская Ост-Индия) была оккупирована японскими войсками. Тогда англичане, выбитые оттуда японцами, объявили награду — 10 долларов - за голову каждого вражеского солдата, и много японских патрулей на Борнео бесследно исчезло. Участвовали даяки и в местных конфликтах с участием коммунистических повстанцев и партизан; человеческие головы,  украшающие традиционные  «длинные дома» даяков, в которых живут целые кланы, относятся в основном к этому времени. В мусульманской Индонезии даяки до сих пор веруют в духов и небесного дракона. Они искуснейшие следопыты, их обычное оружие — духовая трубка и дротик, по лесу они до сих пор передвигаются босиком. Как и многие традиционные народы, они  ели все, что могли добыть, в том числе и орангутанов. Конечно, сейчас все иначе. Даяки в Кемп Лики просто незаменимы; только они могут выследить орангутанов в почти непроходимой чащобе, только они могут быстро взобраться вверх по практически гладкому стволу. Они — тонкие наблюдатели и отлично знают и родной лес, и всех его обитателей. Пак Бохап был одним из них; сейчас он вождь своего клана (у них это называется «президент») и один из председателей Индонезийской организации защиты орангутанов.

У Бируте и Пака родилось двое детей, Фредерик и Филумена Джейн. Сейчас Фред работает в Кемп Лики, он правая рука матери.

Подводя некоторые итоги, Бируте признается, что из-за орангутанов она потеряла Рода, которого когда-то горячо любила, но, с другой стороны, она приобрела Пака Бохапа, и это счастье.

Фото: Бируте Галдикас
Источник: http://www.birutegaldikas.lt

История Галдикас и Пака Бохапа вызвала шок и у индонезийцев, и у европейцев. Местные власти четыре месяца тянули с разрешением на брак.

Ученый мир встретил новости  с удивлением, если не сказать больше; председатель фонда Лики писал про нее, что «она совсем одичала». Уж кто-кто, а приматологи и антропологи хорошо знают, что расы генетически отличаются друг от друга меньше, чем разные популяции шимпанзе, но это в теории, а на практике на межрасовые браки до сих пор зачастую смотрят косо. Тем более, что Бохап младше Бируте на семь лет и университетов, разумеется, не кончал. Возможно, именно неприятие образа жизни Бируте Галдикас, а также ее  особо эмоциональное отношение к животным, не принятое в научной среде, вызвала волну травли, которая прокатилась на страницах биологических журналов в конце 90-ых годов и была подхвачена масс-медиа. В чем только не обвиняли исследовательницу! В том, что она выпускает в лес приматов, зараженных человеческими болезнями, и те инфицируют диких сородичей. В том, что она перестала заниматься наукой и посвятила себя исключительно спасению животных и тропических лесов (что частично правда). В том, что ее бывшие воспитанники ведут себя агрессивно по отношению к людям. В том, что она держит у себя дома детенышей орангутанов в совершенно неподходящих условиях (эти клеветнические утверждения распускали местные плантаторы, которым она мешала вырубать деревья). Даже в том, что она работает без лицензии индонезийского правительства (она ей  и не нужна: Бируте, как жена гражданина Индонезии и мать его детей, получила гражданство этой страны). Более того, была выпущена  книга, перечеркивающая все достижения Галдикас. Так, исходя из ложно понятых предпосылок, некоторые приматологи сыграли на руку тем, кому была безразлична дальнейшая судьба орангутанов как вида, кого мало интересовало, сохранятся ли они вообще.

Но Галдикас выстояла. Она просто работала. В своем небольшом «государстве», Кемп Лики и заповеднике Танджунг Путинг доктор Бируте царит, как королева.

Все находится под ее полным контролем. Она пользуется влиянием не только у себя, но и в политических кругах, как и ее муж. Это уже далеко не та темноволосая красавица, которая приехала сюда когда-то, а располневшая матрона, которая выглядит старше своих лет. И немногие избранные  обращаются к ней «Ибу» - на местном наречии  «Матушка». Все так же по-матерински она относится к сиротам, вверенным ее попечению. А может, как бабушка — у нее ведь давно есть внуки. И она продолжает дело всей своей жизни, вернее, два дела — изучение орангутанов и их защиту.

Работы Галдикас пользуются признанием в научном мире. В Кемп Лики прошли практику более ста индонезийских студентов-биологов, на станции много постоянных сотрудников, стажеры и волонтеры приезжают туда буквально отовсюду. Бируте — профессор Университета Саймона Фрезера (Ванкувер, Канада) и экстраординарный профессор Университета Джакарты, а также ездит с лекциями по всему миру, чтобы собирать пожертвования в основанный ею Международный центр защиты орангутанов. Она получила множество наград, и от правительств Канады и Индонезии, и от общественных организаций; в 1997 году она получила премию Тайлера — высшую международную награду за охрану окружающей среды. Не забыла Галдикас и ее историческая родина: она была награждена орденом «Гордость Литвы» (в Литве тоже существует отделение ее фонда).

О чем Бируте мечтает? Кроме благополучия ее любимых орангутанов, конечно. О том, чтобы люди не уподоблялись этим одиноким приматам, никогда бы не забывали, что они — существа в высшей степени социальные и мирно общались между собой. И об этом она обязательно говорит в своих лекциях.