Можем ли мы прожить без углеводов?

Прежде всего, давайте заменим слово «мы» на «жителей умеренных и южных широт» - иначе пришлось бы говорить о северянах «они», что мне совсем не по душе.

Теперь о медико-биологической сути вопроса. Как и у других животных, синтеза сахаридов (углеводов) из неорганических веществ в организме человека не происходит. Но прожить «без углеводов» человек в принципе не может: именно они обеспечивают питание нервной ткани (лет этак тридцать назад этой информацией активно пользовалась моя дочка, с хитрым видом канючившая: «Па, ну можно я ещё конфетку возьму – мозги же, они же сахар едят…»). Проблема в том, откуда (из чего) сахара получить, и вот здесь-то мы и сталкиваемся с вопросами адаптации.

В регионах с умеренным и тёплым климатом природные источники углеводов изобильны и более или менее доступны на протяжении всего года. Соответственно, адаптивное преимущество получали носители генотипов, обеспечивавших активность разнообразных ферментов, способствующих усвоению многих пищевых сахаров. Экологически «выгодным» стал вариант метаболизма, при котором бОльшую часть энергии человек получал за счёт потребления углеводов. Это совсем не означает, будто способность к синтезу эндогенных углеводов из аминокислот исчезла – этот путь обмена веществ сохраняется, но не стал основным, ведущим.

В высоких широтах при традиционном образе жизни подобного вклада углеводы обеспечить не могли, их просто не хватало. Адаптивное преимущество обеспечивали варианты метаболизма, позволявшие включать в рацион достаточно большое количество животных белков, чтобы получать много энергии, да ещё при этом перерабатывать часть аминокислот в сахара (в конечном счёте, тоже для получения энергии для питания нервной ткани, но «кружным» путём). Между прочим, усвоение больших количеств белка – задача для организма непростая (о некоторых аспектах этой проблемы мы расскажем во второй части статьи «Гены и традиции питания»). Так что, по большому счёту, специфика сложившегося у аборигенов Арктики «полярного типа метаболизма» сводится именно к способности без вреда усваивать большие количества белков (и жиров). Ну, а поскольку «встречи» северян с углеводами были не столь частыми, отбор, поддерживавший активность и разнообразие ферментов-сахаридаз, ослабевал. Об этом я в своей статье и рассказывал.

Нужно иметь в виду: общие принципы обмена веществ у всех представителей нашего вида (H.sapiens), конечно, едины. Речь должна идти о специфических аспектах, тонкостях метаболизма, складывающихся в популяциях в ответ на требования условий обитания. Но перейти на «европейскую» диету может любой северянин, на «эскимосскую» - и европеец, и африканец. Хороший пример в этом отношении – «полюсный отряд» экспедиции Р.Пири, в 1909 г. достигший Северного полюса. Питание всех участников во многом копировало «арктическую диету», привычную для четверых эскимосов-проводников, но сам Р.Пири был евроамериканцем, а его слуга и спутник во всех экспедициях М.Хенсон – афроамериканцем. Другое дело, что резкая смена и питания, и образа жизни может постепенно приводить к развитию тех или иных расстройств обмена веществ. Но это уже другая история.