Сколько вымерло языков, мы и представить себе не можем

Никакой из современных языков не древнее никакого другого. Дело в том, что все языки, которыми люди хоть как-то пользуются, постоянно меняются, поскольку они хранятся в нашей памяти, а память, как показывают исследования нейробиологов, это всегда "save as" (подробнее можно почитать у Константина Анохина, а ещё про это очень хорошо сказал друг Муми-тролля Снусмумрик: "я все растеряю, если буду все время о них [путешествиях. - С.Б.] рассказывать. Потом все исчезнет из памяти. И когда я попытаюсь вспомнить, как все было, я вспомню только свой собственный рассказ"). Мы говорим, запомнив, что и как говорят другие люди, строя свои высказывания по образцам, которые мы сами (неосознанно) построили, опираясь на те языковые выражения, которые мы запомнили. А запомнить могли не слишком точно, а ещё могло что-то просто не попасться - и тогда построенное нами правило построения языковых выражений окажется другим, не таким, как было раньше. И произношение слов можно тоже запоминать не слишком чётко: язык избыточен, и даже нечётко воспроизведённое человеком слово его собеседник скорее всего опознает. А человек получит лишнее подтверждение, что говорить так, как он, вполне допустимо. И его дети, может быть, уже никогда не услышат, как это слово произносится правильно, и новое произношение слова будет закреплено. Кстати, слово "правильно" в данном случае не имеет смысла, поскольку в одни эпохи "правильным" (т.е. таким, как у большинства народа) оказывается одно, в другие - другое. В XII веке, например, "правильно" было произносить звук Ш мягко, а сейчас - твёрдо. И так во всём. Везде, всегда, во всех языках. Поэтому, когда языки разделяются, ни один из языков-потомков не может оказаться древнее другого. 

Единственная "древность", о которой можно говорить - это преемственность названия. Но тут многое зависит от того, когда на этом языке начали писать (и про что), и не писал ли про этот язык кто-то из окрестных народов. А если язык меняет название - то он уже как бы теряет в глазах неискушённого наблюдателя свою древность: например, "французский язык" известен с IX века н.э., хотя по сути это та же самая латынь, только другого времени. 

Ещё можно говорить об "архаичности" того или иного языка: насколько язык сохраняет какие-то черты, существовавшие в праязыке. Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что разные языки более архаичны в разных аспектах. Например, русский язык сохраняет различие между праиндоевропейским *о и *е - а санскрит не сохраняет (в нём лишь иногда по соседним согласным видно, что гласный "а" бывает разного происхождения). Зато санскрит сохраняет различие между звонкими и звонкими придыхательными согласными, а русский - нет (хотя иногда следы этого различия видны на соседних гласных). И так не только в фонетике - в морфологии, синтаксисе, семантике то же самое. Вот и получается, что нет оснований говорить о каком-то языке, что он "более древний", чем другой. "Более древние" только языки древних письменных памятников: язык памятников V века до н.э. древнее, чем язык памятников III в. н.э. и т.д. 

Чепкасова Татьяна (письмо в Редакцию): Наивные мысли и вопросы от дилетанта: недавно подумалось о возникновении языков. Человек разумный (или его предки, у кого возникла речь...), как пишут, в древности проживал небольшими группами-семьями, по десятку-полтора человек. Было их мало... Плотность населения минимальна... Они общались между собой, обменивались ракушками-камушками... но, видимо, это были нечастые и нерегулярные встречи с разными группами...И вот начала формироваться речь.. в каждой семье - должно быть какие-то собственные "слова" возникали..(как сейчас дети .. - в каждой семье свои легенды о том, как любимо чадо называло собачку или машинку, свои особенные слова..).

Возможно, общее было у нескольких самых близких групп, родственных и/или близкососедских, кочующих по одним близким маршрутам.. И по идее получается, что изначально бы должно было формироваться много разных языков.. А мы говорим об одном пра-..например, индоевропейском.. И буквально о ..десятке каком-то пра-языков(а может и менее..) .. 
Почему так?

Ну, прежде всего: индоевропейский - это совсем недавно, примерно столько тысяч лет составляет статистическая погрешность при оценке времени появления человека разумного. Так что тот праязык, который Вы имеете в виду, это ни в коем случае не индоевропейский, а какой-то "прачеловеческий", "Proto-World". Впрочем, сути Вашего предположения это не меняет - и не мешает ответить по существу.

Генетики говорят, что в какой-то момент своей истории наши предки прошли через "бутылочное горлышко" - резкое уменьшение численности, их осталось буквально тысяч десять всего. Можно ли при таких количествах иметь много языков? Может быть, и можно. Бывают же сейчас языки, на которых говорит тысяча человек и даже меньше, и такими бывают не только языки, находящиеся на грани исчезновения. Поэтому вопрос о том, верно ли, что праязык человечества был один, пока в науке не решён. Есть люди, которые верят, что он был один, есть те, которые верят, что было несколько. Науке это не мешает, поскольку никто на этой вере не основывает своих гипотез. Компаративисты реконструируют праязыки для тех языков, что известны сейчас (или по древним памятникам), и надеются когда-нибудь дойти до самого первого праязыка. Но если обнаружится, что тех праязыков было несколько - ну, значит, будет несколько. На нынешнем этапе мы этого ещё просто не знаем.

Сценарий, о котором Вы пишете, был реализован в одной из компьютерных моделей происхождения языка. Так были "агенты", которые обменивались между собой "сообщениями" - названиями "предметов". Первоначально "предметы" получали рандомные названия, у каждого "агента" были свои. Но когда "агенты" общались между собой, то после общения они могли оставить своё название для соответствующего предмета, а могли заимствовать у того, с кем общались. Если в ходе общения оказывалось, что у обоих участников общения название некоторого предмета было одним и тем же, рейтинг соответствующего слова повышался (что соответствует тому, что в реальной жизни такое слово запомнилось бы лучше), и в дальнейшем при следующих актах общения агенты использовали названия с максимальным рейтингом. Легко догадаться, что при таком алгоритме количество названий быстро сокращается: либо формируется несколько групп, в каждой из которых используются свои названия, либо вообще все агенты сливаются в одну группу с общими названиями. В принципе, это похоже на реальность, поскольку мы, общаясь, придерживаемся обычно именно такой стратегии. Например, если ваш собеседник назвал некоторый странный (но волею судеб очень нужный вам для определённой цели) сосуд "бадьёй", то, когда вы захотите сказать ему что-то про этот сосуд, вы скорее всего назовёте его именно "бадьёй", а не "сосудом", "чаном" или как-то иначе - потому что вам интуитивно очевидно, что слово "бадья" с большей вероятностью проассоциируется у этого человека с этим сосудом. Точно так же, когда на мобильниках не было кириллицы, люди, получив смс-ку, где русское Ш заменялось латинским W, в ответе тоже заменяли Ш на W, а не, например, на 6. Когда человек говорит шёпотом (например, потому, что сорвал голос), его собеседники тоже невольно переходят на шёпот. Так что предполагаемое Вами исходное многоязычие должно было бы довольно быстро "схлопнуться" в единый язык (или несколько языков - но очень немного).

И здесь есть ещё два небольших нюанса. Нюанс первый. В какой мере те обозначения для различных реалий, которые изобретали те древние люди, можно было считать языками? Если человек что-то один раз назвал каким-то словом и его при этом поняли - можно ли считать, что в языке этого человека и его группы есть такое слово? Вообще говоря, необязательно. Вспомните, сколько раз Вас понимали, когда Вы просили у ближнего своего "подать вот эту штуку/штуковину/хреновину/хрень..." - значит ли это, что в Вашем языке существует название "хрень" для этого объекта? Скорее всего, нет. Сколько раз надо назвать объект (действие, свойство) таким-то словом, чтобы можно было считать это не какой-то случайностью, а действительно названием для этого объекта (действия, свойства)? Насколько непохожи на этот объект имеют право быть другие объекты, называемые тем же словом, чтобы это слово было не пустым заменителем всего, как "штуковина", а настоящим названием для некоторого класса объектов? 

Нюанс второй. Представим, что было, как в Вашем сценарии, много-много языков. Уже совсем-совсем настоящих, где были не только случайные ситуативные названия для разных вещей, а прямо система слов и даже настоящая грамматика. Что происходит дальше? Что всегда: одни языки вымирают, другие распространяются. Увы, это не только практика последних нескольких столетий. Вымирали даже письменные языки - шумерский, этрусский, эламский, язык древних городов долины Инда... А уж сколько вымерло языков бесписьменных, мы и представить себе не можем.

Так что вполне вероятен и такой сценарий: было, как Вы пишете, много языков, потом все вымерли, а один расплодился, разделился на диалекты, которые потом стали отдельными языками, тоже поделились на диалекты - и в результате в конце концов завоевали весь мир. (Даже если на это потребовалось 10 000 лет - всё равно это очень мало по сравнению с общим временем существования человека разумного.) Если было действительно так, то тогда все языки мира - потомки одного праязыка. И в этом случае мы - полностью в рамках Вашего сценария! - можем с полным правом говорить о едином праязыке.

Егор (письмо в Редакцию): Уважаемая Светлана Анатольевна! Прокомментируйте плз - ПАРАДОКС НЕПРЕРЫВНОСТИ: ЯЗЫКОВОЙ РУБИКОН (В ПЕЧАТИ). ВВЕДЕНИЕ.  

Так ли уж непреодолима пропасть между говорящими обезьянами и нами; подвергается ли здесь сомнению постулат развития от простого к сложному; правомерны ли аппеляции Панова к Пинкеру и Бикертону?

Е.Н. Панов, к сожалению, ужасающе тенденциозен, он готов на всё, лишь бы доказать, что ни у каких видов животных нет ничего, что было бы хоть чем-то похоже на человеческий язык, или могло создать какой-нибудь фрагмент базы для появления человеческого языка, - словом, пропасть между человеческим языком и коммуникативными системами других видов абсолютна и непреодолима. Не знаю, почему он так. Может быть, его сильно достали "антропоморфисты", которые, наоборот, готовы приписать животным любые человеческие качества, не разбираясь особо, действительно ли эти качества у них есть, или это просто нам хочется так думать. А думать действительно хочется, человеческий ум вообще большой мастер приписывать всем вокруг разумность, цели и т.п. - можете посмотреть в интернете видео, где два треугольника "встречаются", "ссорятся", один от другого "убегает", а в конце "в ярости" "разламывает" свой "домик" (контур, очерченный четырьмя полосками), - вот казалось бы, всего лишь геометрические фигурки изменяют своё местоположение (а одна из полосок в конце заменяется на два невыпуклых многоугольника), а мы уже готовы целый сюжет придумать! Причём, даже если знаешь, всё равно не можешь остановиться. На животных мы, естественно, смотрим примерно так же. Поэтому очень важно включать критическое мышление и всё время контролировать себя: что ты, собственно, увидел - а что домыслил.

Итак, что же мы видим в экспериментах с "говорящими обезьянами"? Мы видим, как обезьяны складывают пальцы (или жмут на кнопки с каким-то феерическими крокозябрами) - и добиваются от людей желаемого. Причём это именно люди их приучили к тому, какая комбинация из пальцев или кнопка к какому результату ведёт. Всё дальнейшее - интерпретация. 

Глухой (только не надо, как Панов, говорить "глухонемой", носители жестовых языков на это очень обижаются), носитель языка амслен (именно так обычно по-русски называют American sign language, жестами которого овладевала Уошо и другие обезьяны), пишет, что видел меньше жестов, чем Гарднеры и их коллеги. И я его хорошо понимаю. Вот смотрите: двигает малыш по полу "кирпич" от конструктора и произносит "мухуха". Когда мы смотрим на ребёнка, наша естественная интерпретация - это он языком овладевает, надо подумать, какое слово он пытается сказать ("маршрутка", как впоследствии выяснилось). Что может подумать "непредвзятый" наблюдатель, не ожидающий речи от ребёнка? Что это просто бормотание, издавание каких-то бессвязных звуков, может быть, разминка голосовых связок - ну в самом деле, нет же такого слова, "мухуха"! Не верите - в словаре посмотрите! Вот сказал бы "маршрутка" - тогда я бы засчитал! Носитель амслена, которого цитирует Пинкер, действует именно по этому принципу. А обезьяны свои жесты (как, впрочем, и всё остальное) делают весьма нечётко.

Между тем, жесты "говорящих обезьян" выдерживали проверку двойным слепым контролем. Например, был такой эксперимент: обезьяна должна была показать (жестом) экспериментатору, какую игрушку она сейчас возьмёт, а потом пойти в другое помещение, взять эту игрушку и отдать её другому экспериментатору. Первый фиксирует, какие жесты увидел, второй - какие игрушки получил. Потом сопоставили - совпало.

Эксперименты эти позволили выяснить, что обезьяны способны постичь одно из наиболее удивительных свойств человеческого языка - произвольность языкового знака. Почему изображение белого трезубца на чёрном фоне должно означать "апельсин"? Примерно потому же, почему его имеет право обозначать звуковая цепочка [ап'ил'с'ин] - просто в силу привычки. У нас, людей, такие привычки формируются очень легко, мы прямо-таки жаждем ими обзавестись (особенно в раннем детстве), у обезьян - труднее. И они, в отличие от нас, не жаждут, просто у них в эксперименте выбора нету: люди же такие непонятливые, по мимике, позе, уханью-визгу или начальному элементу движения не догадаются - ну и приходится добиваться желаемого с помощью того, что люди готовы понять.

В некоторых экспериментах люди соглашались понимать только при условии расположения знаков в угодном им порядке - обезьяны смогли выучить и это. Правда, обычно для достижения желаемого одного, в крайности двух знаков хватает, и они просто показывают жест или два - и всё. Но ведь и мы, люди, в ситуации разговорной речи часто так делаем: пара слов - и собеседник всё понял.

Теперь про Д. Бикертона. Бикертон - редкий тип учёного, который готов менять свои взгляды под влиянием фактов даже фактически на противоположные. Поэтому тенденциозный Панов берёт его книгу 1990 года. Сам-то Бикертон так уже давно не думает (что он думал несколько лет назад, можно прочитать в его книге "Язык Адама", переведённой на русский), но Панову подтверждение своей точки зрения важнее. Ради этого он готов пойти даже на прямое замалчивание фактов: говоря про "опровержения" существования "языка" пчёл, он не упоминает о пчеле-роботе, созданной Акселем Михельсеном: она управляется компьютером, изображает в улье "танцы" (в соответствии с тем, что установил Фриш и его последователи), - и пчёлы летят, куда надо. А исследователи быстренько бегут туда с кормушкой (с сахаром - чтоб не пахло), чтобы пчёлы не подумали, что их кто-то обманул. Если Михельсену столько лет удаётся отчитываться по грантам - значит, пчёлы таки летают, куда надо. С другой стороны, безусловно, можно так поставить эксперимент, чтобы пчёлы игнорировали танец и летели по запаху. Но такое можно и на людях изобразить: например, придёте вы в гости к вашему другу, он кивнёт головой в сторону чайника и издаст нечленораздельное мычание с вопросительной интонацией (даже букв нет, чтобы его передать), а вы ему ответите "угу" (на самом деле, это тоже будет вовсе не у+г+у, а именно что нечленораздельное мычание), - и это запустит у вашего друга сложную поведенческую цепочку по завариванию чая, доставания чашек и выставления на стол всяческих сластей. Итак, что мы имеем? Обмен нечленораздельными возгласами запускает сложную поведенческую программу. Вывод: у людей нет языка! Потому что зачем он нужен, если такое сложное поведение запускается от нечленораздельных возгласов?

Теперь о том, как Панов понимает развитие. Увы, с этим у него, видимо, большие проблемы: он всеми силами пытается доказать, что между человеческим языком и всеми прочими коммуникативными системами - непреодолимая пропасть, но ведь это просто логически невозможно, если мы не признаём божественное творение. Действительно, тело человека менялось постепенно (чем больше мы узнаём, тем более плавным и непрерывным оказывается этот переход), почему же коммуникативная система должна меняться иначе? Ведь так же, как родители рождают похожих на себя детей, так и у детей формируется привычка к коммуникации, похожей на родительскую - просто потому, что надо же как-то понимать друг друга. И здесь я бы даже не говорила про переход "от простого сложному", мне кажется более точной формулировка о переходе "количества в качество": она даёт возможность увязать качественные отличия человеческого языка от коммуникативных систем любых других видов и в то же время согласуется с идеей о постоянном взаимопонимании детей и родителей.

Александр Волос: Вы писали: "Например, английское слово steer "молодой бычок" раньше произносилось примерно как "стээр", а теперь - как [st??]. Это слово германского происхождения, другие германские языки его тоже используют (только с несколько другим произношением): в немецком это Stier (читается "штиир"), в древнесаксонсом - stior, в шведском - tjur, в готском - stiur и т.д. (за пределами германской группы это слово не обнаружено)." - пример того как "Знающий человек - это тот, кто хранит в голове много информации и умеет ею пользоваться: извлекать на заказ"... ну как же за пределами германской группы не обнаружено-то??? др.-русск. туръ, ст.-слав. тоуръ (др.-греч. ??????); ср.: укр. тур, сербохорв. местн. н. Турjак, словенск. t?r «тур», чешск., словацк., польск., в.-луж., н.-луж. tur, полаб. t?ur. Родственно лит. ta?ras «буйвол, тур», taur?? «чарка, банка», др.-прусск. tauris «зубр», лат. taurus «бык», ирл. tarb — то же, далее — авест. sta?ra- м. «крупный рогатый скот», готск. stiur «бык, теленок».

Александр, спасибо Вам большое! Да, действительно, Вы правы - я ляпнула ошибку, не вспомнив в нужный момент про тура и всех прочих.

Так бывает, когда ответить надо быстро, а голова занята другим (при наличии четырёх работ и ещё некоторой кучи проектов, не связанных с зарабатыванием денег). Можно было бы, конечно, долго расписывать про странное s-, которое то есть в начале, то нет, и по каким правилам - непонятно, и говорить, что это делает этимологию сомнительной (действительно, в языках бывают слова, которые похожи по звучанию и близки по значению, но тем не менее имеют разное происхождение, мой любимый пример - польское слово "naczelnik", которое читается "начельник" и значит "начальник", но производно, в отличие от русского, не от "начать/начинать", а от "чело"), но я не буду. Лучше честно признаюсь, что просто ошиблась и поблагодарю за исправление. Спасибо!