Но XIX в. не только расширил границы антропологических исследований и позволил людям заглянуть в свое далекое прошлое — он сделал антропологию точной наукой. Именно в середине прошлого века были заложены основы той методики, которая применяется широко до сих пор. Началось все в 1844 г., когда известный шведский антрополог Андреас Ретциус начал измерять черепа.
Андреас Ретциус (Retzius Andreas Adolf, 1796–1860)
Источник: http://en.wikipedia.org/
wiki/Anders_Retzius
Дальше—больше, ведь труден только первый шаг, и уже через 20—25 лет после работы Ретциуса в распоряжении антропологов был обширный набор различных измерений и не менее разнообразный инструментарий, чтобы их производить. В этом заслуга знаменитого французского антрополога Поля Брока. Он начал как хирург и анатом, но, заинтересовавшись расовыми признаками, стал выяснять разницу в строении органов у представителей разных рас и постепенно совсем ушел в антропологию. Человек исключительного блеска и обаяния, а также большого организаторского дарования, он, с одной стороны, сумел сплотить вокруг себя группу преданных учеников, а с другой, не имея возможности делать доклады о своих антропологических работах в кругу анатомов и врачей, которым они были абсолютно неинтересны, создал в Париже новое общество — Антропологическое. Трудно назвать область, которая имела бы отношение к антропологии и в которой Брока не сказал бы своего веского слова. Изучение мозга и мягких тканей лица современных людей, исследование черепов и скелетов ископаемых рас, классификация рас и их происхождение, связь строения тела человека со средой — все эти вопросы получили в статьях и книгах Брока и его учеников обстоятельное освещение, а главное,
все изученные системы органов были охарактеризованы с помощью точных цифр, полученных оригинальными инструментами, которые десятками выходили из парижской лаборатории и распространялись по другим странам.
Интерес к антропологии сразу же возрос, как только она стала точной наукой, и с ней начали считаться, как с полноправной областью знания. Действительно, одно дело, если все факты, которыми располагает наука о расовых различиях, почерпнуты из описаний путешественников, часто неполных и случайных, и совсем другое — если они точно фиксированы в цифрах. Антропологические общества, как грибы, вырастают вслед за Парижем в Лондоне, Риме, Берлине, Москве. Путешественники увозят с собой инструменты для антропологических измерений, а привозят — горы цифр, которые помогают точно описать физический тип посещенных ими народов. В исследованиях антропологов все большее значение начинает поэтому приобретать статистика, а сами исследования сопровождаются при их публикации большими цифровыми таблицами. Совершенно естественно, что после того, как были установлены главные различия между расами в цвете кожи, форме волос, форме носа и губ, видные невооруженным глазом, было открыто много признаков, в которых измерение обнаружило разницу между расами, а количество самих рас и их вариантов возросло в несколько раз. Уже антропологи конца прошлого века насчитывали около тридцати рас в составе современного человечества, группируя их в более крупные пучки, или большие расы. Таким образом, не только ископаемый, но и современный человек был гораздо полнее и глубже изучен на протяжении XIX в.
Никому из ученых прошлого века и не снилось, однако, какой высоты и совершенства достигнет антропологическая методика в нашем столетии и на сколько разных ручейков разобьется поток антропологических исследований. Поэтому если XIX в. в истории антропологии мы называем веком развития антропогенеза и становления антропологии как точной науки, то наш век можно по справедливости назвать веком антропологической специализации и превращения антропологии из единой пауки в комплекс наук о физической природе человека.
Как развертывались антропологические исследования за последние 50 лет? В начале века антрополог измерял и описывал людей разных рас и народов, фотографировал их, результаты наблюдений статистически обрабатывал с помощью специальных методов и только после всех этих манипуляций судил о родстве рас. Но уже через десяток-другой лет число признаков, по которым сравнивались расы, значительно увеличилось — начали делать отпечатки ладоней и пальцев (взгляните па свои руки — вы увидите, что и ладони и пальцы покрыты у вас сплошным узором), начали собирать и исследовать образцы волос, при измерении тела использовалось все больше приборов, позволяющих получить точные контуры отдельных его частей. Расширяясь, программа антропологических исследований постепенно охватила строение всех органов человеческого тела и организма в целом. На этой основе возникло и развилось учение о конституции — поиск наиболее часто встречающихся типов телосложения, их характеристика как со стороны морфологической, так и функциональной, попытки найти для этих типов психофизиологические параллели, то есть свойственные каждому типу нормы физиологических реакций, характер и темперамент, наконец, изучение патологии, то есть выявление наиболее часто встречающихся заболеваний у представителей разных типов.
Широкое распространение в конце 20-х годов получила схема немецкого врача Эрнста Кречмера, по которой современное человечество подразделяется на три типа — астеников, пикников и атлетов. Астеник — это худой узкогрудый человек со впалыми щеками и грудью, склонный к меланхолии и туберкулезным заболеваниям. Полная противоположность ему пикник— полный, круглолицый, с сияющими румянцем щеками, с плотным брюшком, веселый, общительный и подвижный. Если астеник все время мерзнет, часто кашляет, осенью и зимой кутает шею теплым платком, то пикнику, напротив, постоянно жарко, он редко простужается, ходит в пальто нараспашку. Туберкулез ему не грозит — но, любитель хорошо поесть, он болезненно чутко следит за своим весом, так как склонен к нарушениям обмена веществ, которые, увы, часто кончаются ожирением. Кроме пикников и астеников, есть еще атлеты — высокие плечистые люди с мощной мускулатурой, резкими и твердыми чертами лица, грубым голосом, люди, как правило, невысокого интеллектуального уровня, но незаменимые в физическом труде. Атлеты мрачноваты, часто грубы, мало смеются и очень не любят, когда над ними смеются другие, плохо владеют собой и подвержены приступам дикой ярости. Разумеется, эти три типа не исчерпывают многообразия всего человечества, существуют переходные варианты и их великое множество, но Кречмер думал, что основные типы строения тела и характера можно уложить в эту трехчленную схему.
Действительность, как всегда, оказалась много сложнее схемы.
О тройном делении человечества знают не только антропологи и врачи — оно известно решительно всем, привлекает своей простотой и наглядностью. Веселый пикник, меланхолический астеник и мрачный, грубоватый атлет сразу встают перед глазами каждого, как только речь зайдет о конституции человека, темпераменте и характере. Многие современные антропологи и врачи считают тройную схему теоретически правильной п практически очень удобной. И все же Кречмер глубоко ошибался, причем ошибался в основном — пытаясь прямолинейно увязать строение тела и характер (его основная книга так и называлась—«Строение тела и характер»), уложить сложнейшую психическую жизнь человека в одну из трех ячеек, опираясь при этом на изучение не только его психофизиологических реакций, но и физических признаков. Понадобились годы и годы психологических и физиологических исследований, опирающихся на учение Павлова о высшей нервной деятельности человека, понадобилось, наконец, создание мощного аппарата разнообразных методик по изучению человеческой психики, чтобы только сейчас подойти вплотную к проблеме, которую Кречмер пытался решить 50 лет назад. А ведь и о конституционных типах мы сейчас знаем в несколько раз больше, чем было известно в его время!
Алексеев В.П., В поисках предков. М., «Сов. Россия», 1972 г., с. 44-47.
