Александр Соколов «“Раньше я был тем еще мракобесом”, или Зачем нужен научпоп. Результаты опроса 10 тысяч читателей и 40 учёных»
В 2016 году мне написала девушка Оксана, которая рассказала, что в прошлом она член общины Церкви пятидесятников, но она порвала со своей общиной и хочет поступить на физфак – так на нее повлияли лекции по астрофизике Сергея Попова. Мне тогда некоторые граждане писали, что никуда она не поступит, что люди не меняются. Прошло два года. В январе я спросил Оксану, как ее дела – учится на втором курсе, готовится к сессии. Это не единственный такой пример, и даже в анкетах делегатов кто-то из присутствующих здесь сейчас сообщил, что они в прошлом были «альтернативщиками 80-го уровня», но благодаря научно-популярной литературе перешли, так сказать, на светлую сторону.
Тем не менее, к популяризаторам науки и конкретно к нашему проекту стали предъявлять некие претензии. Это нормально, потому что когда проект становится заметным, обязательно находится кто-то, кто считает, что мы делаем не то и не так и не там. Про нас пишут, что здесь происходит какой-то междусобойчик и даже сектантское сборище. Мне лично больше по душе слово «банда», но у меня сейчас есть простая возможность проверить некоторые из озвученных тезисов. Можете поднять руки, кто пришел на научно-просветительское мероприятие впервые? (масса поднятых рук) Опа! Вот такой вот междусобойчик. А теперь второй вопрос. Поднимите, пожалуйста, руки те, кто когда-то верил в гомеопатию, астрологию, древних инопланетян или славяно-ариев? (снова довольно много рук) Спасибо, спасибо за честность.
Мой короткий доклад о том, почему мы считаем, что то, что мы делаем – это важно и правильно. Наука, хотим мы того или нет, финансируется обществом через налоги. А что общество получает взамен? Для ряда наук это очевидно: медики спасают нас от болезней, физики и химики дают нам энергию и различные чудеса техники. А вот почему государство финансирует историков, лингвистов, археологов, палеонтологов? Конечно, для каждой из этих областей тоже можно найти некий практический выхлоп: палеонтологи незаменимы при поиске всяких полезных ископаемых, знания лингвистов используют для создания систем распознавания и синтеза речи. А что кроме материальной выгоды дают нам ученые? Банальный ответ – удовлетворяют любопытство. И, наверное, кто-то из вас вспомнит сейчас высказывание физика Льва Арцимовича о том, что наука – это легкий способ удовлетворения личного любопытства за государственный счет. Нет, я не про личное любопытство ученых, я про любопытство человечества. Любопытство – это такая фундаментальная потребность человека. Люди хотят знать, откуда мы, хотят знать о языке, о своем прошлом, о вселенной.
Каким образом общество узнает о достижениях ученых? Мы учились в школе, но объем школьной программы явно недостаточен, чтобы эту задачу успешно решать. Что же остается: ученые либо какие-то посредники должны рассказывать людям о своих научных достижениях. Это и называется популяризацией. Эта мысль не нова. Ее высказывал, например, Александр Сергеев, который будет сегодня выступать. Еще раз, популяризация науки – это не блажь, а важнейшая нематериальная функция и обязанность научного сообщества по отношению к человечеству. Потому что если ученые не делятся с обществом своими знаниями, то зачем общество их финансирует?
Вы скажете, что это риторика, но это верно и с практической точки зрения. Чтобы наука финансировалась, достижения ученых, простите, надо рекламировать. То есть налогоплательщики, чиновники, бизнесмены должны понимать, что без науки им никуда. Если люди перестают понимать, что творят ученые в своих лабораториях, то не только прекращается финансирование, но ученых начинают бояться, а потом и ненавидеть. Кстати, результаты свежего опроса ВЦИОМ: 72% россиян не в состоянии назвать ни одного научного открытия, сделанного в последние десятилетия. Это фиаско.
Важно, что популяризация науки, во-первых, побуждает людей связать свою жизнь с наукой. Во-вторых, избавляет нас от заблуждений, в том числе опасных. Когда Алексей Водовозов, который сейчас в этом зале, рассказывал на форуме о горячей кофейной клизме, в зале смеялись. Но, наверное, кого-то это спасло от ожогов.
Может быть, это всё мои фантазии? Мы, конечно, не крутые социологи, но провели парочку простых опросов. В первом опросе приняли участие 10 тысяч подписчиков в соц.сетях, которых мы спрашивали: зачем вы читаете или смотрите научпоп? Вот результаты:
Можно увидеть, что первые три пункта – это получение знаний, расширение кругозора, борьба с заблуждениями, а развлечение и прочее – это уже потом. Интересно, что люди писали в комментариях. Например, мы узнали, что некоторые смотрят научпоп с детьми. Что кто-то в прошлом был тем еще мракобесом – но это в прошлом. Что некоторым научпоп помог выбрать, куда пойти учиться. И что научно-популярные источники изучают и действующие научные сотрудники, которые таким образом узнают о том, что происходит в смежных областях.
Второй опрос более скромный. Я лично опросил 40 ученых из которых 22 доктора наук. Я спрашивал их: как повлиял научпоп на их становление, на их выбор пути в науку? Вот результаты:
Можно увидеть, что на первой позиции с большим отрывом научно-популярные книги, потом идут журналы и фильмы, и потом уже всё остальное. То есть большинство ученых подтвердили, что научно-популярная литература, фильмы и журналы сильно повлияли на них. Только два человека сообщили, что научпоп никак на них не повлиял. При этом один из них сообщил, что постоянно с детства ходил в музеи, а музеи, в принципе, это тоже формат популярной науки. Второй сказал, что у него были очень крутые учителя.
Еще один важный момент. Часто можно услышать, что научпоп не заменяет академическое образование. Верно, не заменяет. Но зато с его помощью можно решать задачи, с которыми и академическое образование не всегда справляется. Вот факт: в Соединенных Штатах на факультетах психологии в течение ряда лет проводились опросы, которые показали, что даже студенты, прослушавшие несколько курсов психологии, продолжают верить, что люди используют только 10% своего мозга, что музыка Моцарта влияет на интеллект новорожденных и пребывают во власти других распространенных заблуждений. Но эти же исследования показали, что ситуация радикально меняется, если во время обучения использовать так называемый опровергающий стиль – то есть когда лектор прямо проговаривает и разоблачает распространенные заблуждения.
На графике: в центре группа, которой читали обычные лекции, слева – которой читали лекции в опровергающем стиле, справа – контрольная группа, которой ничего не читали.
Мы видим, что опровергающий стиль опережает по уровню получаемых знаний остальные варианты. Вывод, который сделали исследователи: надо прямо на лекциях опровергать мифы. Это, в принципе, наш формат.
Но кто-то скажет, что психология – это не про нас. Вот другой пример, спасибо за него Александру Панчину. В 2013 году Комитет по контролю заболеваний США тестировал разные листовки о важности прививок от гриппа. Листовки были трех форматов. Первый – читателям сообщаются просто факты, второй формат – сообщаются различные заблуждения и факты, и третий формат – факты, мифы и опровержения, когда сначала сообщаются заблуждения, потом фактическая ситуация и объясняется, почему так. Как вы думаете, какой формат оказался самым эффективным? Третий – факты, мифы и опровержения. Да здравствуют ученые против мифов.
Закончить свое выступление я хочу цитатой выдающегося советского популяризатора Якова Перельмана: «Значит ли это, что надо превратить обучение в род забавы? Нет, и занимательная наука ни в какой мере не повинна в таком грехе. Роль развлекательного элемента в ней как раз обратная: не науку превращать в забаву, а, напротив, забаву ставить на службу обучению».
Спасибо.
