Лаконично и с любовью знаменитый биолог Эдвард Уилсон объясняет, как в процессе эволюции могли возникнуть высокоорганизованные сообщества живых существ, будь то термиты, пчёлы или голые землекопы. В конце концов, кому ещё писать об этом, как не Уилсону - крупнейшему специалисту по муравьям, основателю социобиологии. Удивительно читать в совсем новой книге о том, как "В 1950-х годах британский энтомолог Майкл Брайен и я, независимо друг от друга, описали тонкий механизм, влияющий на развитие личинок муравьёв и приводящий к появлению рабочих и репродуктивных особей, а значит, к возникновению эусоциальности". Да, Уилсон - живой классик. При этом книга полна актуальной информации - тут и свежие данные генетиков, и даже южноафриканские Хомо наледи, которых автор приводит в качестве примера эволюционных причуд.
Уилсон центральную часть книги посвящает сложнейшему вопросу: как вообще могла возникнуть эусоциальность? Это настоящий эволюционный парадокс, ведь сообщество считается эусоциальным, если в нем выделяется "каста" особей, которые не размножаются, а лишь обслуживают способных с репродукции особей и их потомство. Казалось бы, естественный отбор работает в пользу тех, кто оставляет больше потомства - откуда же взялись стерильные существа? Вплотную к разгадке этого парадокса подошёл ещё Чарльз Дарвин, который благодаря наблюдению за муравьями сформулировал принцип группового отбора - действующего не на отдельных индивидов, а на целую семью. Такой отбор мог поддерживать тех, кто оставляет при некоторых условиях стериальное потомство, если семья в целом от этого выигрывала. А выигрыш действительно налицо, если рабочие особи (бесплодные самки) все свои силы бросают на заботу о молодняке, оставляя за "королевой" одну задачу - размножение.
В результате многих лет кропотливых наблюдений Уилсон смог построить стройную теорию, описывающую процесс возникновения эусоциальности. Первой предпосылкой для этого должна быть забота о потомстве, которую проявляют, например различные виды ос. Заботливая мамаша строит гнездо и обеспечивает личинок пищей, пока те не превратятся во взрослых особей. Теперь молодые осы разлетятся, чтобы выводить свое потомство на новых местах. А далее должна произойти всего одна мутация - поломка инстинкта, в результате чего потомство не покидает материнское гнездо, а остаётся в нем - и вот зарождается колония, в которой, как показывают эксперименты, почти автоматически возникает разделение труда...
Описываемое было бы невероятным, если бы не подтверждалось наблюдениями исследователя. Опыты над одиночными пчёлами, содержащимися вместе, показывают, что одна из них, успевшая размножаться первой, берет на себя роль "царицы" - начинает откладывать яйца и доминировать, а остальные послушно выполняют обслуживающие функции.
Удивлять должно не то, что эусоциальность существует, а то, что это явление возникало так редко и появилось так поздно. Хотя огромное количество видов насекомых существовало уже в палеозое, ни один из них не напоминал современных муравьёв, пчёл или термитов. Эусоциальность - детище мезозойской эры, и существует всего 17 независимых линий, ставших на путь сложного сообщества с разделением труда и стерильными "кастами" (помимо хорошо известных перечисленных примеров, эусоциальными стали например раки-щелкуны, короеды, тли, голые землекопы).
По-видимому, хотя предпосылки для сложной социальной структуры возникали много раз, крайне сложен последний шаг: колония должна начать функционировать как единый организм, действие частей которого скоординировано, исполнители способны общаться друг с другом и подчиняться единой цели. Без этого возникшая колония не сможет конкурировать с одиночками, живущими "по старинке". Для создания успешной семьи требуется множество генетических модификаций.
"В случае подлинного супер-организма уровень отбора - это геном королевы, а рабочие особи следует рассматривать как "роботизированное" продолжение её фенотипа", - вот так выражается Уилсон. Звучит жутковато и наводит на мысли о существах из фильма "Чужие". Может, не так уж плохо, что эусоциальность редкое явление?
Выходит, нам очень повезло, - намекает автор и подводит читателя к, пожалуй, самой спорной части этой небольшой книги, касающейся происхождения человека. По мысли Уилсона, мы - ничто иное, как эусоциальные приматы. Да разве у людей есть стерильные касты? - спросите вы. Год назад я сам, в шутку, в качестве таковых назвал монашеские ордена и сообщества асексуалов. Но Уилсон вспоминает монахов вполне всерьёз - а также гомосексуалов, бердашей у индейцев и профессии, мешающие иметь потомство (евнухи? космонавты?). И, конечно, институт бабушек и дедушек - людей "пострепродуктивного" возраста, посвящающих оставшуюся жизнь заботе о внуках. Тянет ли всё это на эусоциальность? Не буду спорить с великим Уилсоном.
По крайней мере, к человечеству точно применима вот эта мысль из книги (она принадлежит другому Уилсону, Дэвиду Слоану, которого уважительно цитирует автор): "В группах эгоистичные индивиды выигрывают у альтруистов, но группы альтруистов выигрывают у групп эгоистов". Мы - далеко не первый вид, частью стратегии которого стало принесение себя в жертву ради целей сообщества. Зачатки альтруистического поведения есть даже у коллективных пауков, а организация некоторых насекомых настолько сложна, что для них можно предложить вполне человеческие аналогии (так, у некоторого вида азиатских ос, по словам Уилсона, "доброжелательная автократия", в которой власть мирным путём передаётся от одной особи к другой по загадочным правилам). Возможно, нам есть чему поучиться у ос? А у красных огненных муравьёв существует даже такое явление, как "кооперация королев": самки-"основательницы" объединяются в группы и совместно выводят первое потомство для будущей колонии. Правда, потом подросшие рабочие муравьи убивают всех королев кроме одной, самой плодовитой... Нет, огненные муравьи - не самый лучший пример для подражания.
Книга на сайте издательства
