Не говоря уже, что прогноз на близкое будущее всегда опаснее для его автора, чем на отдалённое: есть шанс дожить и принять на свою голову позор провала. Да и вообще человечество совсем не обязано просуществовать во Вселенной ещё хотя бы век, не говоря уж о тысячелетиях и сотнях тысячелетий: глобальные угрозы, в том числе и пока неведомые нам, напрочь выводят такую возможность из области прогнозирования в нечто несерьёзное, на уровне гаданий и откровений свыше. Есть все шансы на самоуничтожение, хотя бы случайное. Есть также возможность катастрофы извне: астероид из космоса или нечто в этом роде. Есть и множество иных опасностей. Посему по-настоящему долгосрочные судьбы людского рода - вне рассмотрения в этом тексте.
Тем не менее, разговор о некоторых вещах видится вполне возможным. Речь пойдёт о состоянии человечества в ближайшие 10 - 20 тыс. лет, если только оно доживёт. Дальше - просто трудно рискнуть себе представить, да ещё с мало-мальски вразумительной аргументацией. Но вот облик людей 10 - 20-тысячелетней давности сегодняшний антрополог представляет себе более или менее отчётливо, как и облик их жизни, поскольку это - тот самый мезолит, в каком и сегодня живут те людские сообщества, у кого так и не начиналась неолитическая революция. Так что можно попытаться вообразить и на столько же лет вперёд.
Речь в предлагаемом тексте пойдёт об ответе на четвёртый и последний из поставленных вопросов: "эволюция человеческого тела, отдельных органов: мозга, кисти руки и т.п.".
Не следует ожидать никакой серьёзной физической эволюции человека. Такая эволюция стала притормаживать с переходом на прямохождение и высвобождением от опорной нагрузки передних конечностей, превратившихся в руки - орган труда, т.е. изменения под себя окружающей среды, а вовсе не наоборот, что является сутью биологической эволюции и существует в живой природе. Окончательно биологической эволюции человека пришёл конец с появлением кроманьонца - древнейшего человека современного типа - порядка 100 - 40 тыс. лет назад. Кроманьонец был идентичен сегодняшнему человеку анатомически, физиологически и психологически, т.е. и интеллектуально. Точнее было бы сказать, что у него уровень интеллекта и прочих высших нервных функций определялся уже не морфологией головного мозга и его объёмом, а внебиологической, внегенетической наследственностью - воспитанием и обучением, т.е. культурной преемственностью. Мы не эволюционировали биологически в сравнении с кроманьонцем. Изменилось не количество головного мозга и его морфологическая структура, а его, если допустимо так выразиться, информационное наполнение: изменилось, возможно, количественно (быть может, и нет: сегодняшний тундровой кочевник-оленевод или африканский лесной пигмей владеют и повседневно оперируют колоссальными объёмами нужной для жизни информации, но просто она иная, чем та, которой набиты наши головы), но точно - изменилось качественно. Едва ли у нас сформировались новые мышцы, отсутствовавшие у кроманьонцев, или всерьёз редуцировались кроманьонские. Похоже, в связи с переходом на легко усваиваемую пищу у нас "деградировали" зубы и укоротился желудочно-кишечный тракт, но это относится только к "золотому миллиарду" населения Земли, но никак не к, например, бушменам Калахари или представителям иных реликтовых культур, чей повседневный рацион и сегодня гораздо ближе к кроманьонскому, чем наш. Таким образом, эволюционными изменениями на уровне вида Homo sapiens sapiens эти детали никак не являются и рассматриваться в таковом качестве не могут. От кроманьонцев и далее к современности человек не эволюционирует биологически, но "прогибает" под себя окружающую среду, точнее - конструирует вокруг себя искусственную микросреду: осваивая экстремально холодные природные пояса, люди не отрастили себе тёплого меха, как любой другой вид млекопитающих, и живущий в Заполярье ненец не более, а менее волосат, чем живущий в жарком поясе араб, но научился сооружать на 50-градусном морозе тёплые чумы и шить уникальную по способности к теплосбережению одежду из оленьих шкур.
Нет особых оснований и в будущем ожидать возвращения людского рода в лоно биологической эволюции.
Гораздо раньше, чем у людей произойдут хотя бы минимальные биоэволюционные изменения, в их жизни произойдут такие колоссальные изменения внебиологического свойства, не исключено - роковые и катастрофические, какие сделают саму теоретическую возможность биоэволюционных изменений вообще не заслуживающей внимания. Хронологический масштаб биоэволюции - миллионолетия (если только речь не идёт о микроорганизмах - их новые штаммы формируются в течение дней, много - месяцев и лет, - или объектах евгенических людских устремлений, т.е. живых существах, над которыми люди манипулируют искусственно, выводя новые сорта растений и породы животных); хронологический масштаб внебиологической эволюции "золотого миллиарда" составляет в начале XXI века не более 10 - 20 лет, за столько времени повседневная жизнь людей меняется до полной неузнаваемости, - и этот масштаб продолжает сокращаться. Где уж там биологическая эволюция человека! Не говоря уже, что естественный отбор, без которого её нет и не может быть, сегодня минимизирован в "золотом миллиарде", хотя и не сведён в ноль...
Однако есть и другое соображение, показывающее, что человеку давно уже напрочь перекрыта сама потенциальная возможность продолжать эволюционировать биологически. Дело в том, что он представляет собой слепую (тупиковую) ветвь эволюции. На первый взгляд, это утверждение отдаёт очень грубым и вульгарным антропоцентризмом: человек - венец творения, упёршийся в потолок, и дальше эволюционировать ему некуда, etc. Однако по небольшом размышлении делается ясно, что - да, так оно и есть (за исключением венца творения, что спорно).
Дело тут в человеческой двуногости - в его прямохождении. Переход на прямохождение, как уже отмечалось чуть выше, стал мощнейшим толчком в формировании человека, дав начало органу труда над окружающей средой - рукам. Ни у кого более в живой природе прямохождение не встречается, и даже антропоморфные обезьяны предпочитают передвигаться по поверхности на четырёх опорных точках, а не на двух, и в основном так и передвигаются. Двуногость - биологический нонсенс, она страшно невыгодна энергетически, не позволяя передвигаться достаточно быстро. Горилла, бежа на четырёх точках, легко и без напряжения догоняет человека. Кенгуру, тушканчики и некоторые другие передвигаются на двух конечностях, но это не прямохождение: они не ходят, а прыгают, что энергетически гораздо экономичнее ходьбы на двух конечностях. Да, среди мезозойских динозавров было множество ходящих на двух ногах, но мощный хвост превращал их тело в треножник, так что ходили они всё равно не на двух опорных точках, а на трёх. Переход на двуногость и появление рук сделало зоологическое существо человеком.
Но цена, заплаченная за это чудеснейшее приобретение, оказалась страшно дорогой: возникновение целого клубка неразрешимых анатомо-физиологических и, как следствие, социокультурных проблем, которые, зажимая человека будто в тесный коридор, оставляют ему возможность протискиваться только в одном направлении, да ещё и постоянно обдирая бока об стены... Даже падение на ровной поверхности, с высоты человеческого роста, травматично и часто опасно для человека, в первую очередь для самой высоко расположенной и самой важной части его тела - головы и находящегося в ней мозга. У четвероногих такие падения и намного реже происходят (четыре опорных точки всё же устойчивее двух), и не приводят к таким тяжёлым последствиям: высота падения намного меньше. Следствия прямохождения - плоскостопие, варикозное расширение вен нижних конечностей, прямой кишки (геморрой), семенного канатика, водянка оболочек яичка, воспалительные заболевания кишечника (тот же аппендицит...), грыжи передней брюшной стенки, целый букет проблем с позвоночником, опущения и выпадения матки, почек и прочих внутренних органов, - однако это всё ещё цветочки, а главная и тяжелейшая плата людей за то, что они люди, заключается в другом. Переход на двуногость перераспределил нагрузку на таз. В результате он оказался зафиксирован мощными крестцово-седалищными связками, что лишило подвижности крестец. Таз сделался более закрытым в сравнении с четвероногими, изменилась конфигурация тазового кольца, а сам выход из него сузился. Как следствие - с момента перехода на прямохождение роды превратились для человеческих самок в часто весьма тяжкое мучение с исходом, который, несмотря на родовспоможение извне, никогда не может быть назван с полной гарантией: непредсказуемый детектив с элементами кровавого триллера... Врач и писатель Викентий Викентьевич Вересаев (Смидович) в своих "Записках врача" поведал о жути, в которую был повергнут студентом-медиком при изучении акушерства чудовищным несоответствием размеров: ребёнок просто не должен суметь пройти по материнским родовым путям и появиться на свет! - а всё же каким-то образом появляется... При этом он не просто рвёт, когда и в клочья, материнскую промежность, это не так уж страшно: обычно заживление проходит достаточно быстро и без последствий, хотя и мало какая женщина обходится после родов без наложения швов. Но даже если отвлечься от мягких тканей и учитывать только костные размеры готового появиться на свет плода и материнского таза, то и в этом случае шансы благополучно разродиться выглядят, мягко говоря, неубедительно. Плечи у рождающегося ребёнка сведены, но голова - самая широкая его часть. Выручают черепные роднички, благодаря которым кости свода его черепа могут слегка находить друг на друга и тем уменьшать поперечный черепной размер, а также поступающий в кровь роженицы релаксин - гормон, размягчающий лонный симфиз (сочленение лонных костей таза), в результате чего появляется крошечный, но очень важный ресурс растяжимости тазового кольца и расширения выхода из него. Короче, человеческие детёныши появляются на свет, в отличие от четвероногих, на пределе возможного. В этом, кстати, причина такой беспомощности человеческого новорождённого, его незрелости и незавершённости: сравнить хотя бы с телёнком, который через час после рождения уже идёт на дрожащих ногах вслед за матерью и на ходу сосёт её... По оценкам, если бы к моменту появления на свет человек достигал адекватной тому же телёнку степени зрелости, то беременность должна была бы продолжаться годы, так что к моменту её окончания не было бы ни малейшего шанса появиться на свет: размеры не пустили бы.
Любая человеческая эволюция по восходящей (а не эволюционный регресс, это - за рамками рассмотрения здесь) не обойдётся без развития нервно-психических и интеллектуальных функций, то есть увеличения объёма головного мозга и размера черепа. Каковая тенденция и существовала, за немногими отступлениями, в течение всего эволюционного пути от австралопитека до неандертальца. Далее кроманьонский уже мозг несколько уменьшился за счёт редукции отделов, оказавшихся не столь нужными, - к примеру, важность сохранения неандертальского обоняния и соответствующих участков мозга оказалась ничтожной в сравнении с вместилищем высших интеллектуальных функций - корой больших полушарий, уровень развития и дееспособности которой определяется площадью поверхности, а не объёмом: знаменитое серое вещество, те самые примерно 16 млрд. нейронов, слой которых занимает считанные несколько миллиметров в толщину... Но увеличение объёма мозга невозможно, поскольку пресекает саму возможность постоянной репродукции человеческого рода. Грубо говоря, остаётся единственный выход: вернуться на четвереньки. Но это означает лишиться рук и перестать быть человеком, да и опять же едва ли возможно, поскольку запрещено законом необратимости эволюции Долло. Да и при чём тут увеличение объёма мозга, если интеллект - главная составляющая возможной гипотетически человеческой биоэволюции - гнездится не в объёме мозга, а в площади коры больших полушарий? Если допустить на минуту расширение этой площади, то повлечёт ли это увеличение объёма мозга? Вопрос представляется настолько же сложным, насколько и избыточным, надуманным: поскольку возможности человеческой эволюции уже давно находятся во внебиологической плоскости, а биоэволюции человека пришёл конец: она исчерпала свои ресурсы и упёрлась в потолок - размер женского таза. В этом смысле человек и является тупиковой ветвью. Да и свои 16 млрд. нейронов коры он, как пишут, использует на считанные проценты, так что - зачем? Биоэволюция экономна, она не совершает избыточных ходов.
Вывод: представляется, что биологически человек не изменится сколько-нибудь серьёзно ни к 2050-му году, ни к 100 000-му, - если только доживёт, повторим, сам человеческий род, что не факт.
Но что может измениться несерьёзно, слабо?
С.В.Дробышевский отмечает некоторое уменьшение объёма человеческого головного мозга в течение последних 25 тыс. лет и объясняет это ростом узкой интеллектуальной специализации, а также всё большей доступностью плодов (только готовых уже плодов!) коллективного разума. В русле этой логики, Интернет должен в перспективе вогнать человечество в окончательную микроцефалию... И всё же представляется, что такая тенденция должна через какое-то (какое, вот вопрос!) время остановиться. Всё расширяющееся пространство познания и освоения людьми неизбежно приведёт и к расширению контакта с Неведомым. И на этом переднем крае окажется, по идее, неимоверно ценен и востребован универсальный гений или хотя бы просто универсал - человек энциклопедических познаний, навыков и компетенций. И чем их будет в каждом человеке больше, тем лучше: ибо Неведомое - на то и Неведомое, что никто не предскажет, с чем же предстоит столкнуться. Да и сегодня узкая специализация, кажется, начинает отходить в прошлое: всё больше людей "золотого миллиарда" ощущают недостаточность одного высшего образования для полноценной жизни и стараются добавить к нему второе-третье, на первый взгляд без малейшей связи между собой. Такие впоследствии оказываются с лучшими шансами на интересную и успешную (хотя бы в материальном отношении) жизнь, чем узкие специалисты. В научно-фантастической литературе каждый член космических экипажей давно уже совмещает в себе по две-три специальности: для экономии места на корабле. Столкнувшийся с Неведомым человек должен обладать физической выносливостью и владеть навыками выживания, разбираться в технике, математике, физике, биологии, медицине, а ориентированность в гуманитарных отраслях знания окажется необходима при попытке понять и осмыслить то, с чем, не исключено, придётся столкнуться, - да хоть философия! И совсем не только как напоминание о милой Земле в фильме Тарковского "Солярис" по Лему на стенах помещений станции висят репродукции картин старых голландских мастеров, а в другом своём романе - "Фиаско" - сам Лем не случайно поместил на борт летящего к иному миру звездолёта доминиканского монаха, да ещё и в прошлом врача, поэтому разбирающегося в биоэтике: в качестве наблюдателя от Ватикана, с правом совещательного голоса...
Так что заметная микроцефалия людскому роду, представляется, не грозит.
Возможно, в результате всё более лёгкого для усвоения питания несколько редуцируется желудочно-кишечный тракт, а в результате всё более лёгкой физически жизни уменьшится выраженность скелетной мускулатуры. Но и для таких прогнозов день сегодняшний не даёт особых оснований, поскольку физическая готовность человека к экстриму, кажется, ценится всё больше, канализируясь в массовом сознании в стереотипах сексуальной привлекательности и физической красоты: всё растущая мода на физкультуру "для себя" (речь идёт не о большом спорте, в котором главное - победа и рекорд!), да хоть просто на фитнес, тому доказательство... Впервые наевшись досыта, люди начинают ценить худощавость и считать её проявлением здоровья, да и просто - "это красивее, чем полнота и болтающееся складками сало". Что же до пищи, то простая, грубая и низкокалорийная всё более расценивается медициной как здоровая: всякого рода фрукты, овощи и зелень, то есть вместилища растительной клетчатки, в цивилизованном мире опережают по потребительской цене высококалорийные хлеб, макароны, картофель и мясо.
Если эти тенденции сохранятся, то взятый наугад человек будущего должен оказаться даже более развитым физически, чем такой же наугад взятый наш современник.
Быть может, произойдёт сближение полов, некое нивелирование половых различий? Но и это видится маловероятным: трудно представить себе существенное изменение наличествующих сегодня базовых сексуальных предпочтений, которые все имеют своим фундаментом выраженный хорошо, но "в меру" половой диморфизм. Небольшие вариации, конечно же, возможны, они видны и нам, и всё же "плоская" (или, напротив, по-мужски рельефно "накачанная" бодибилдингом) девица едва ли сравнится по популярности среди мужчин с пусть стройной и худощавой, но обладающей хорошо выраженными вторичными половыми признаками. Собственно, так и формируется-закрепляется человеческая "порода", поскольку именно так определяются шансы на участие в сексе, стало быть - и в размножении.
Поэтому и конвергенции физического облика человеческих полов в единый "унисекс" вряд ли следует ожидать.
Возможно, произойдёт нивелирование особенностей физического облика некоторых этнических групп. К примеру, не исключено, что с появлением неограниченного доступа к питьевой воде и пище стеатопигия, отличающая сегодня бушменов и готтентотов, сгладится, утратив своё значение (если принять мнение, в соответствии с которым это функционально - те же верблюжьи горбы).
Интересно коснуться вопроса о сохранении или исчезновении различий в облике между большими человеческими расами. Если верить в продолжение глобализации и всё более свободную и широкую миксацию внутри человечества, то следствием её должна оказаться тотальная метисация, то есть конвергенция физического облика людей и размывание межрасовых различий. Вероятно, этот процесс уже идёт: в Соединённых Штатах, и это далеко не единственный пример, множество людей сочетает в своём облике черты европеоидности и негроидности, и самого президента Обаму трудно однозначно отнести по внешности к тем или иным, не говоря уже, что по материнской линии в числе его предков есть индейцы-чероки.
На первый взгляд, это выглядит грустно: получается, что всё разноцветье этнорасовой палитры человечества в долгосрочной перспективе обречено. Но всё оказывается не так уж плохо, если вспомнить, что физический облик - далеко не единственный и даже не главный критерий, определяющий принадлежность человека: если пестрота разных людских сообществ в отдалённом будущем сохранится, то в социокультурных чертах, но не в этнорасовых.
Получается, что заметной биологической эволюции впереди у людского рода нет. И если поставить рядом в голом виде двух людей одинакового пола и биологического возраста - нашего современника и того, что будет жить через 20 тыс. лет, - то физические различия между ними окажутся трудноуловимы или вовсе неуловимы.
Правда, отличить одного из них от другого, думается, всё же окажется возможно, но не по голому физическому облику, а по другому признаку. Современный человек "золотого миллиарда" пуще смерти боится расстаться хоть ненадолго с мобильным телефоном, оказаться вне Интернета и т.п., и тенденция нарастает: он всё более отдаётся добровольно в плен ко всякого рода гаджетам и всё более зависит от них. На пляже он не расстаётся с мобильником перед тем, как пойти поплавать, а кладёт его в водоупорном корпусе в кармашек плавок. Если речь идёт о нудистском пляже, где положить мобильник некуда, поскольку на теле нет никакой одежды, то обладатель вешает его себе на шею и так идёт в воду. Вероятно, человек будущего будет ещё сильнее нашего современника обвешан чудесами техники. Но вот если с них обоих всё это поснимать, то различить, кто же из них есть кто, и впрямь окажется трудно.
Когда-то ещё в верхнем палеолите наши предки исчерпали ресурс биоэволюции, и это состояние досталось от них и нам. Иного нам не светит. Но не стоит унывать: ресурс социокультурной эволюции, сменившей у людей биологическую, воистину безграничен. Биологически мы останемся теми же кроманьонцами.
Но во всём остальном мы имеем шанс стать почти богами, - если только окажемся достойны такой перспективы и сумеем отвести от себя опасности: уже обозначившиеся и пока неведомые.
