В 1575 году французский естествоиспытатель Бернар Палисси устроил в Париже выставку окаменелостей - остатков ископаемых организмов, и впервые провёл их сравнение с ныне живущими видами. В 1580 гoду он опубликовал в печати ту мысль, что поскольку всё в природе находится "в вечной трансмутации", то многие ископаемые остатки рыб и моллюсков относятся к вымершим видам. Палисси считается одним из основателей палеонтологии.
Зачем египтяне строили пирамиды?
В этом потустороннем мире, антиподе земли и неба, заселенном умершими, может, однако, существовать лишь тот - и это самое основное, - кого снабдили в этом мире всем необходимым для существования. Под этим «всем необходимым для существования» подразумевалось решительно все, чем покойник пользовался при жизни: жилище, пища, а для того чтобы удовлетворять потребности в еде и питье, - слуги, рабы и предметы первой необходимости. Но прежде всего нужно было сохранить невредимым тело - его следовало обезопасить от всяких посторонних воздействий. Только в этом случае, то есть при условии полнейшей сохранности тела, душа умершего (по-египетски «Ба»), которая покидала тело после смерти, могла, свободно передвигаясь в пространстве, в любое время соединиться с телом вновь, точно так же как и дух-хранитель «Ка» - олицетворение жизненной силы, которая появилась на свет вместе с человеком, но не умирала, подобно телу, а продолжала жить, сообщая в дальнейшем покойнику необходимую силу в том потустороннем мире, где хлеб родится высотой в семь локтей, но где его тоже необходимо посеять.
Вот эти представления и породили два следствия: мумифицирование трупов, которое, хотя и в несравненно менее совершенной форме, известно также у инков, маори и иваросов, и постройку гробниц, напоминавших скорее крепости - ведь каждая пирамида должна была служить защитой для запрятанной в ней мумии от любого возможного врага, от любых дерзостных поступков, от нарушения покоя.
Тысячи живых приносились в жертву, чтобы один мертвый мог воспользоваться вечным покоем и бессмертием в потустороннем мире. Тот или иной фараон на протяжении десяти, пятнадцати, двадцати лет воздвигал себе гробницу, истощая силы своего народа, делая долги и оставляя их своим детям и детям своих детей. Он опустошал государственную казну и после смерти, так как его «Ка» требовал все новых и новых жертв - ему были нужны постоянные религиозные обряды. Любой мало-мальски предусмотрительный фараон отписывал одним только жрецам, которые должны были освящать жертвы, предназначенные его «Ка», доход по меньшей мере с дюжины деревень.
Сила этих религиозных воззрений была так велика, что заглушала голос разума и в области политики и в области морали. Пирамиды, сооружавшиеся фараонами - и только ими, ибо менее знатные люди довольствовались мастаба, а человек из народа и могилой в песке, - явились порождением переходящего всякие границы эгоцентризма, чуждого человеку современного общества. Пирамиды не были, подобно огромным сооружениям христиан, храмами или соборами, предназначенными для той или иной благочестивой общины верующих; не были они и, подобно вавилонским башням-зиккуратам, обиталищем богов и одновременно всеобщей святыней. Они были предназначены только для одного человека - для фараона, для его мертвого тела, для его души и для его «Ка»».
Из книги: К.В. Керам. «Боги. Гробницы. Ученые»
