"...в России наука не стоит на почве, на которой желательно было бы её видеть, что всюду примешиваются личные интересы, вопросы национальности отдельных личностей и т.д. К сожалению, прибавлю я, это всё верно не только в России, но и всюду. Самое лучшее, что "учёный" (т.е. такой, который действительно смотрит на науку, как на цель жизни, а не как на средство) может сделать, это идти вперёд своею дорогою, не обращая внимание на мнение толпы направо и налево! К сожалению, весьма многие из так называемых "учёных" относятся к науке, как к дойной корове, которая обязана снабжать их ежедневным продовольствием, что делает из учёных – ремесленников и иногда даже просто шарлатанов. В таком случае научная истина – дело второстепенной важности для таких господ (а их, к сожалению, много, наука, приносящая им больше грошей, – самая привлекательная; им приходится ухаживать за толпою и её вкусами..." Н.Н. Миклухо-Маклай, 1881 г.
Гёте и теория эволюции...
«Рычагами не вытянешь у неё загадки»,- любил говорить он натуралистам-механистам, представителям и доныне могущественного в своих новых метаморфозах механистического миросозерцания. С общей досады на мертвенность практикуемых профессиональными учеными естественно-научных методов началась и дружба Гёте с Шиллером. Оба возвращались в Иене с заседания общества натуралистов и заговорили о морфологии растений. Гёте сообщил, что, по его убеждению, открыл общий морфологический принцип: все растительные формы суть видоизменения единой формы - листа. Чтобы пояснить свою мысль, Гёте, в комнате Шиллера, набросал перед ним пером чертеж того, что он называл «символическим растением» (symbolische Pflanze). «Но это не растение! - воскликнул Шиллер,- это его идея».- «Ну да, конечно, идея»,- возразил Гёте наивно, не понимая недоумения собеседника. Шиллеру казалось, что если это идея, то такого растения нигде на земле нет; Гёте же полагал, что так как это идея, то она конкретно видима всюду, где есть растение. Так, досадуя друг на друга, заспорили с тех пор поэты-символисты о символах идей и идеях-символах, или первичных феноменах. Но наука девятнадцатого века с благодарностью приняла синтез Гёте, развитый им в «Метаморфозе растений» (1790).Эта точка зрения, естественно, намечала путь к установлению единого морфологического принципа и в анатомии животных. Гёте становится родоначальником эволюционной идеи в биологии: организмы в своем многообразии возникли путем дифференциации основного и простейшего первичного типа. Эта идея была развита Гёте в 1795-96 годах, в его «Плане общего введения к сравнительной анатомии». В основу работы легло сделанное им уже давно и в 1786 году описанное открытие междучелюстной кости (os maxillare) у человека, которое уничтожало представление о существенной разнице скелетного строения обезьяны и человека.
Иванов В.И., Гёте на рубеже двух столетий / Родное и вселенское, М., «Республика»,1994 г., с. 258.
