English Deutsch
Новости
Мир антропологии

Пальцы, череп, молоток. О научности дерматоглифического тестирования

Дерматоглифическое тестирование сегодня называют лженаучным, а занятых в этой сфере предпринимателей принято сравнивать с хиромантами и астрологами. Однако тестирование является не только основанной на обмане коммерческой услугой, но и побочным результатом развития исследований, обосновывающих целесообразность использования папиллярных узоров кисти в прогнозировании психических и физических способностей человека. Наиболее близкие параллели современным прогностическим исследованиям в дерматоглифике обнаруживаются не в хиромантии, а в френологии. Оба направления обнаруживают, по меньшей мере, шесть общих признаков. В их числе: интерес со стороны научного сообщества и частичная научная институализация; притязания на роль универсальных инструментов прогнозирования врожденных способностей человека; проблема научной обоснованности; отсутствие реальных оценок прогностической ценности методов; популярность методов среди криминалистов; выделение группы предприимчивых исследователей и коммерсантов, использовавших идею для организации мошеннического бизнеса.

Источник: http://blog.a-theism.com/
					2016/08/blog-post_24.html
Источник: http://blog.a-theism.com/
2016/08/blog-post_24.html

Каждый человек знает о папиллярных узорах кисти две вещи. Во-первых, узоры не меняются в течение жизни. Во-вторых, не существует людей с абсолютно одинаковыми отпечатками – в деталях узоры пальцев и ладоней (и даже их типы) различаются даже у близнецов. Правда, утверждение об уникальности отпечатков каждого из жителей Земного шара доказать в общем-то невозможно, а значит, это знание уже нельзя назвать достоверным. Вот, собственно, и все. Для большинства изучение папиллярных узоров кажется не слишком увлекательной темой. Однако существует группа людей, которые не только владеют большим объемом разнообразных сведений об особенностях гребневой кожи кисти и стоп, но и используют свои знания на практике. Причем некоторые из этих людей знают, как использовать эту информацию даже независимо от степени ее достоверности. И речь идет отнюдь не о гадалках.

В мае прошлого года Комиссия РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований выпустила Меморандум, посвященный разоблачению лженаучных основ  дерматоглифического тестирования. Тестирование представляет собой получившую в России широкое распространение коммерческую услугу по выявлению ряда врожденных психических и физиологических характеристик человека. Авторами тестов предлагается помощь в выборе профессиональной и спортивной карьеры, в определении особенностей характера, врожденных способностей, а также предрасположенности к заболеваниям различных органов. При этом предполагается, что тестирование опирается на анализ комбинации пальцевых узоров клиента и сопоставление результатов с базой данных, включающей информацию о комбинациях узоров и различных характеристиках нескольких тысяч людей. 

Основная претензия авторов Меморандума заключается в том, что между изменчивостью папиллярных узоров, с одной стороны, и психических и физиологических характеристик, с другой, отсутствуют какие-либо устойчивые связи, установленные корректными научными методами и достаточные для прогностических целей.1 С тех пор вышло несколько хороших статей и видеосюжетов, посвященных этой теме. Справедливости ради стоит отметить, что в прессе критические статьи о тестировании выходили и до публикации Меморандума. Реакция, последовавшая со стороны коммерсантов, красноречиво свидетельствует об их беспомощности. Вместо ответов по существу посыпались голословные обвинения в заказном характере публикаций и непрофессионализме их авторов. Очевидно, они понимают, что любые попытки обосновать научный характер тестов неизбежно превратятся в сеанс саморазоблачения.2

Однако следует признать, что дерматоглифическое тестирование появилось не на пустом месте и имеет вполне подготовленную почву в современной системе российской науки. Уже не первое десятилетие сотрудниками научных институтов и ВУЗов России проводятся исследования, направленные на поиск связей между особенностями папиллярных узоров кисти и различными психическими и физиологическими признаками. Спектр этих исследований весьма широк – и даже шире, чем предполагают услуги дерматоглифических компаний.  Дерматоглифические признаки используются для прогнозирования потенциала их носителей в различных видах спорта, скорости различных поведенческих и физиологических реакций, особенностей телосложения, уровня интеллекта, способностей к социализации, предрасположенности к хроническим заболеваниям, склонности к девиантному поведению, алкоголизму, наркомании, проявлению агрессии и многих других признаков и способностей, включая даже врожденные вокальные данные (см. например: Мартиросова и др., 2013; Садретдинова и др., 2013; Брижань, Фалько, 2014; Зороастров и др., 2014). Научным журналам и  интернет-поисковикам не знаком термин «прогностическая дерматоглифика», но для краткого обозначения совокупности перечисленных исследований именно этот термин кажется мне наиболее подходящим.3

Несколько раз авторы критических публикаций сравнивали дерматоглифическое тестирование с практикой хиромантов или астрологов. Однако по отношению к прогностической дерматоглифике в целом такое отношение, безусловно, было бы несправедливым. Наиболее близкие параллели прогностическим исследованиям папиллярных узоров обнаруживаются в более занимательной сфере деятельности – в френологии, история развития которой до сих пор находит живейший интерес у историков науки. Их сходство отнюдь не исчерпывается тем, что они имеют практическую направленность, но не имеют достоверного научного обоснования. В широком смысле в обоих случаях речь идет об одном и том же явлении, которое находит отклик у людей с разным уровнем образования и занятых в разных сферах деятельности – стремлении всюду искать закономерности. В более узком смысле их объединяет общая идея – идея о том, что характер и способности человека обусловлены врожденными свойствами организма, судить о степени развития которых можно по косвенным морфологическим признакам человеческого тела.

Основоположник френологии австрийский анатом Франц Йозеф Галль4 высказал идею о том, что мозг не является однородным органом, мозг является вместилищем разума, а разные участки мозга («органы») отвечают за разные  врожденные способности человека. О степени развития способностей можно судить по величине первых. Поскольку, как полагал анатом, рельеф черепа повторяет рельеф поверхности мозга, изучение особенностей его морфологии позволяет судить о психических свойствах человека. Эта идея стала одной из важнейших для френологии и, безусловно, ключевой для развития ее коммерческого варианта.

С другой стороны, в дерматоглифике не существует общепринятой гипотезы, предполагающей существование каких-либо связей между папиллярными узорами и свойствами психики. Однако исследователи, занятые изучением прогностических возможностей дерматоглифики, как правило, исходят из предположения, что на формирование папиллярных узоров оказывает влияние центральная нервная система. Идея о том, что степень сложности узоров гребешковой кожи тесно и положительно связана с возбудимостью нервной системы, стала общей платформой для развития всех вариантов представлений о связях между дерматоглификой и врожденными чертами характера человека. Причем некоторые китайские и индийские авторы даже считают возможным говорить о существовании связей (правда, неясной природы) между узорами на конкретных пальцах и развитием различных участков головного мозга. Современные представления таких исследователей о мозге вполне могут рассматриваться как закономерный итог развития идей, разрабатывавшихся в рамках френологии в XIX столетии.

Но это лишь самые общие параллели между френологией и дерматоглификой, напрашивающиеся при первом знакомстве. Теперь давайте подробнее рассмотрим основные черты обеих сфер деятельности, свидетельствующие об их чрезвычайном сходстве  как явлений научной и общественной жизни.

Интерес со стороны научного сообщества и частичная институализация

Психограф – «механический френолог», начало XX века. Рисунок с сайта: http://www.museumofquackery.com/
Психограф – «механический френолог», начало XX века. Рисунок с сайта: http://www.museumofquackery.com/

Как уже указывалось выше, представление о прогностической дерматоглифике только как о бизнесе по выманиванию денег из карманов доверчивых клиентов, прикрывающемся околонаучной терминологией, было бы ошибочным. Несмотря на скептическое отношение авторов Меморандума, сегодня прогностическая дерматоглифика является частью системы научного знания, по крайней мере, в России. Исследованиями в этой области занимаются сотрудники академических институтов и ВУЗов, статьи по прогностической дерматоглифике публикуются не только в изданиях с сомнительной репутацией, но и в рецензируемых журналах, входящих в список ВАК. Только за последние десять-пятнадцать лет вышло не менее пяти монографий, посвященных этой теме, а несколько работ было успешно представлено к защите в качестве диссертаций. 

В свою очередь френологи не только публиковались в ранний период своей истории в научных медицинских журналах, но выпускали собственные книги и периодические издания, а также выступали с публичными лекциями как для врачей, так и для всех интересующихся лиц. А таких было немало: многим в 19 веке казалось, что френология открыла ключ к причинам различий в психике и способностях людей, которые казалось бы принадлежали к одним социальным слоям, получали одинаковое образование и даже родились и воспитывались в одной семье. Кроме того, френология, как и позднее прогностическая дерматоглифика, предлагала пользоваться этим ключом на практике в самых разных сферах – от воспитания детей до определения степени уголовной ответственности преступников, т.е. претендовала на большую практическую значимость. 

В 1836 году в Европе существовало более 30 френологических обществ, общая численность которых составляла более 900 человек (Erickson, 1977). Значительную долю членов этих обществ составляли врачи разного профиля, психиатры, анатомы, а также юристы, т.е. люди, уровень образования которых явно превышал средний. Обзор диссертаций по прогностической дерматоглифике показывает, что среди их авторов преобладают кандидаты и доктора медицинских, педагогических и юридических наук. По всей видимости, практическая направленность исследований и относительное сходство объектов изучения – узоров кисти и рельефа черепа – определили общий круг специалистов, оказавшихся в наибольшей степени вовлеченными в изучение их прогностических возможностей.

Кроме того, не будет преувеличением сказать, что сами дерматоглифисты, как и ранее френологи, осознают себя частью научного сообщества. Они, конечно, не могут не замечать, что методы и результаты их исследований встречают скептическое отношение со стороны коллег, а чаще просто игнорируются. Однако они не отвергают научные принципы познания мира и не разделяют науку на «официальную» и «независимую», как это обычно делают псевдоученые. Это маргиналы в мире науки, но они не отделяют себя от него.

Проблема научной обоснованности 

Только с начала нашего столетия вышло в свет несколько десятков публикаций, посвященных истории френологии и оценке ее влияния на развитие современных направлений исследований (в основном на английском языке, в России исследователи почему-то почти не интересуются этой темой). Френологию нередко называют одной из первых псевдонаук, а также «плохой наукой» или «дефектной наукой». Возможно, со временем прогностическая дерматоглифика получит сходную оценку со стороны научного сообщества – теперь это зависит только от самих дерматоглифистов.  Критика, направленная авторами Меморандума в адрес дерматоглифических компаний, одновременно обращена и к исследователям, на работы которых те опираются (или просто ссылаются). 

Губительное воздействие на оба рассматриваемых направления оказало чрезмерное внимание к практическому применению методов, не получивших научного обоснования, но постепенно заменивших изучение природы предполагаемых связей между признаками. Не следует однако думать, что в основу френологии и прогностических исследований в дерматоглифике были положены идеи, родившиеся в головах невежд и мошенников. 

Идеи Ф. Галля не были нелепыми, а сам он, конечно, не был шарлатаном. Представления о мозге как вместилище разума, отдельные качества которого связаны с разными участками первого, были новыми для науки того времени. Неудивительно, что несмотря на критику на протяжении значительной части XIX столетия в Европе и США, френологи с большим или меньшим успехом поддерживали интерес к своей теории в самых разных слоях общества – среди глав государств, чиновников, медиков, криминалистов, писателей.

При этом сами френологи провозглашали свои идеи открытыми для критики. По воспоминаниям лондонского хирурга Абернети, ученик Галля И.К. Шпурцгейм говорил, что не столь важно как много будет обнаружено случаев совпадения между особенностями рельефа черепа и прогнозируемыми чертами характера, один противоречащий наблюдениям факт может опровергнуть их все (Rafter, 2005). Но, конечно, это были лишь слова – примеры такого критического отношения к собственным гипотезам, пожалуй, не встретишь и в рамках настоящей науки. 

Ошибочность мысли об общности рельефа мозга и свода черепа была показана европейскими исследователями еще при жизни Ф. Галля. Возможно, это и казалось серьезным аргументом против френологии, но это не помешало конкретным френологам в разных уголках света продолжать использовать на практике свои «знания» о связях между морфологией черепа и психикой на протяжении всего XIX века. Не обнаружили современники Галля и Шпурцгейма и никаких надежных свидетельств в пользу того, что относительный размер мозга человека коррелирует с его интеллектом, а большие полушария можно разделить на зоны, соответствующие френологическим схемам. Сомнительным представлялось исследователям и само выделение «органов» и классификация способностей (Cantor, 1975). Тот факт, что среди противников френологии были исследователи, применявшие грубые методы анализа, занимавшиеся вивисекцией животных и ошибочно отрицавшие возможность того, что функции мозга могут иметь различную локализацию, не делал принципы френологии более жизнеспособными – приверженцы новой дисциплины даже и не попытались научными методами опровергнуть ложное заключение (Simpson, 2005). То, что френология подвергалась нападкам со стороны официальных церковных лиц, также не делало ее автоматически ближе к науке. В посвященных это теме статьях в френологических журналах неоднократно склонялось имя Галилея, олицетворявшего френологию в отношениях с церковью (Cantor, 1975). Противники новой науки обвинялись в косности мышления – отчасти, конечно, справедливо. Главная проблема заключалась однако в том, что вся система френологии была построена на догадках, а не на фактах. Если Галль и Шпурцгейм занимались анатомией человеческого мозга и даже развивали собственные методы анатомирования, то их последователи (за редким исключением) уделяли почти все свое внимание возможностям практического применения дисциплины, фактически оставив в стороне попытки изучения функций человеческого мозга – их заменили коллекционирование и описание интересных частных случаев.

Преобладание недостоверных данных, удивительным образом сочетающихся с упором на изучение возможностей их практического применения, является актуальной проблемой и для прогностических исследований в дерматоглифике. Не стану останавливаться на тех существенных изъянах дерматоглифических работ, о которых можно узнать из текста Меморандума. Не существует никаких надежных доказательств, что степень сложности папиллярных узоров связана с особенностями центральной нервной системы. С одной стороны, некоторые аномалии в рисунке гребневой кожи, обычно сопровождающиеся врожденными патологиями развития плода, встречаются периодически и у здоровых людей (краткий обзор: Гусева, 2010, с.242-246). С другой, более полувека назад было установлено, что даже у анэнцефалов (рассмотрено 50 случаев) встречаются те же типы пальцевых узоров, что и в норме, причем петли являются преобладающим типом, а дуги – наиболее редким (Hilman, 1953). Ссылок на это исследование нет ни в одной из работ по прогностической дерматоглифике.

Однако наибольшее удивление вызывает даже не игнорирование давно установленных фактов, а странная внутренняя логика исследований, словно вынуждающая авторов публиковать положительные выводы без оглядок на собственные данные. Обзор публикаций в ваковских изданиях показывает, что даже в случаях, когда сами исследователи признают, что направление различий между признаками не соответствует результатам предшественников, или статистические различия между выборками выражены слабо, авторы упорно пишут о целесообразности применения данных дерматоглифики в прогностических целях. В чем же тут дело? Может быть, кто-то нарочно заставляет дерматоглифистов писать об эффективности их методов? И разве преобладание необоснованных выводов является специфической чертой дерматоглифики?

Конечно, нет. Более того, в некотором смысле прогностическая дерматоглифика является зеркалом современной науки, но зеркалом кривым, так как именно здесь сконцентрировались все наиболее распространенные исследовательские ошибки.5 У каждого человека есть врожденная склонность выискивать и переоценивать информацию, которая подтверждает его точку зрения, и быстрее забывать данные, которые с ней не согласуются. Нередко даже опытные исследователи (сознательно или бессознательно) именно так относятся к собственным гипотезам, преуменьшая значение не согласующихся с ними фактов (Голдакр, 2010). В условиях отсутствия критики внутри исследовательского цеха, вероятность распространения такого подхода особенно велика – а именно такая атмосфера сложилась в современной дерматоглифике: боязнь ненароком обидеть коллегу преобладает над желанием выдвинуть критические замечания в печати (в кулуарах можно). Опора-то у всех одна и очень шаткая. Отсутствие надежной аргументации в исследованиях иногда успешно «компенсируется» категоричностью выдвигаемых тезисов, бесконечно повторяемых из работы в работу – и это действительно до некоторой степени эффективное средство.6 

В статьях, публикуемых в ваковских журналах, нередко встречаются утверждения: «уникальность дерматоглифического метода заключается в том, что узоры гребешковой кожи являются отражением генотипа человека и выступают носителем генетической информации» (Бадиков, 2010, с.78) или «генетическую предрасположенность, запрограммированные на постепенное развитие свойства и параметры индивида возможно определить в самом раннем возрасте при помощи дерматоглифических исследований» (Скоревич и др., 2016, с.179). На них очень удачно накладывается тезис «генотип, как известно, полностью определяет фенотипические, в том числе и психологические, особенности человека…» (Пономарев и др., 2013, с.173).

По уровню обоснованности эти утверждения принципиально не отличаются от заявлений коммерческого характера типа «часть спортсменов, выбравшая специализацию, имеющую расхождение с комплексом «Инфолайф», не смогут добиться высоких спортивных результатов в избранном виде спорта, когда в свою очередь испытуемые, выбравшие специализацию со спортивной предрасположенностью, по данным программно-аппаратного комплекса, могут показать высшие спортивные достижения…» (Комарова и др., 2013, с.82). Между прочим, процитированный фрагмент текста относится к статье, тоже опубликованной в ваковском университетском издании. Есть такие ваковские публикации и у держателей других программ дерматоглифического тестирования.

Как мы видим, по своей безаппеляционности тон авторов дерматоглифических публикаций порой не уступает тону Лизы из оперетты Козьмы Пруткова «Черепослов, сиречь френолог»:

К тому ж, по Галля наставленьям,
Вас изучала я сама...
Судя по ямкам, возвышеньям,
У вас нет сердца, нет ума;
К искусствам нет у вас влеченья;
Едва ль способность есть к любви?..
Нет памяти у вас, терпенья,
И жару вовсе нет в крови...

Положительные результаты научных исследований публикуются значительно чаще, чем отрицательные, даже если интересы их авторов не связаны с деятельностью коммерческих компаний. Кроме того, при подготовке новых исследований авторы склонны чаще отталкиваться от положительных и интригующих заключений коллег, даже если те оказываются недостоверными. Эта проблема касается не только дерматоглифики. Например, существенная (б?льшая) доля результатов медицинских и психологических работ не подтверждается при проведении повторных исследований (Ioannidis, 2005; Голдакр, 2010). Однако именно в исследованиях, посвященных выявлению связей между папиллярными узорами и психикой человека, сосредоточились все основные недостатки смежных дисциплин: от некорректного подбора выборок и статистических манипуляций до всевозможных ухищрений при интерпретации получаемых результатов.

На невозможности оценить реальную прогностическую ценность морфологических признаков при использовании методов, получивших наиболее широкое распространение в среде дерматоглифистов, пожалуй, следует остановиться отдельно. Дело в том, что даже если бы узорность кисти находилась под жестким контролем генов, а генотип действительно полностью определял индивидуальные психические особенности человека, у нас все равно не было бы достаточных оснований доверять заключениям исследований – потому что в действительности их авторы даже не пытаются доказать свои тезисы.

Отсутствие реальной оценки прогностической ценности метода

Обложка «American Phrenological Journal», 1848 г. Рисунок с сайта: http://www.historyofphrenology.org.uk/
Обложка «American Phrenological Journal», 1848 г. Рисунок с сайта: http://www.historyofphrenology.org.uk/

Парадоксально, но вопреки заявленным целям, френологи и дерматоглифисты в реальности никогда не уделяли внимание оценке целесообразности применения методов для прогнозирования различных способностей. Френологи практически не использовали в своей практике методы статистического анализа. Они фиксировали закономерности между морфологией черепа и характером, опираясь на частные примеры, обычно связанные ярким проявлением каких-либо психических особенностей. Даже монография 1836 г. френолога Х. Уотсона казалось бы с говорящим названием «Статистика в френологии» по существу не содержит никакой статистики (Faigman, 2008). Связь между  способностями человека и особенностями строения черепа считалась в равной степени достаточной для проведения как индивидуальной, так и групповой (например, расовой) диагностики. Случаи, когда у человека не совпадали прогнозируемые и реальные свойства характера и способности, объяснялись компенсирующим влиянием различных областей мозга. Однако френологами не предпринимались даже попытки определить при помощи доступных научных методов те закономерности, которые предположительно лежали в основе этих компенсирующих воздействий. Подразумеваемые механизмы подавления влияния одних «органов» влиянием других, более развитых, имели преимущественно спекулятивный характер. 

При этом представления френологов о влиянии на развитие врожденных способностей человека со времен работ Галля все же претерпели изменения. Галль полагал, что на психику человека могут оказывать влияние климат и особенности питания, но считал эти факторы действующими лишь в долгосрочной перспективе и важными лишь для объяснения расовых и этнических различий. Но врожденные способности конкретного человека для исследователя оставались неизменными. Впоследствии Шпурцгейм и другие последователи Галля исходили из того, что способности людей могут меняться в течение жизни, в случае изменения условий для их развития. Однако и в этом случае френологи исходили не из результатов систематических исследований, а из частных наблюдений за поведением людей, накладывавшихся на их априорные представления о человеческой природе. Число наблюдений френологов росло, и признание роли внешних факторов было удобным объяснением для случаев, когда френологический портрет не соответствовал реальному, а ссылки на компенсаторные воздействия разных органов казались недостаточными. Научная оценка прогностического значения признаков морфологии мозга и черепа на фоне других возможных факторов, возможно, являющихся не менее значимыми для развития психики человека, так и не была осуществлена. 

Период развития статистических методов пришелся на время, когда интерес научного сообщества к френологии уже совершенно угас, а к дерматоглифике еще только зарождался. Неудивительно, что в отличие от френологических исследований, ни одна из публикаций, посвященных папиллярным узорам, не обходится без статистических расчетов. И тем не менее, авторы, убежденные в возможностях использования дерматоглифических признаков в прогностических целях, как и френологии, на самом деле даже и не пытаются обосновать свои заключения статистическими методами.

Как это ни странно покажется на первый взгляд, ни расчет коэффициентов корреляции, ни тестирование различий между выборками с разными характеристиками, ни построение дискриминантных моделей не позволяют провести полную оценку прогностических возможностей признаков. Из дерматоглифических исследований невозможно получить ответы на два важнейших вопроса:

  1. Какова вероятность, что человек, обладающий конкретным дерматоглифическим признаком (комбинацией признаков), одновременно является обладателем прогнозируемой характеристики?
  2. Насколько существенным является влияние дерматоглифического фактора в прогнозировании конкретных способностей по сравнению с другими факторами (физиологическими, психологическими, социальными)? 

Для индивидуального прогнозирования важно не только установить факт неслучайности различий между характеристиками выборок, но и оценить априорную вероятность наличия у человека прогнозируемой способности. Решение этой задачи, как правило, игнорируется исследователями, а между тем именно оценка априорной вероятности позволяет наиболее ярко продемонстрировать всю бессмысленность использования данных дерматоглифики на практике.

Рассмотрим значение такой оценки на примере одной из относительно недавних работ по спортивной дерматоглифике - публикации, посвященной пальцевой дерматоглифике теннисистов разной квалификации (Мартиросова и др., 2013). По результатам обследования пальцевых узоров 63 спортсменов, авторы пришли к заключению о целесообразности при предварительном отборе для занятий теннисом отдавать предпочтение детям с фенотипами LW и ALW.7 

Фенотип LW является преобладающим у мастеров спорта (45%) и кандидатов в мастера спорта (40%), фенотип ALW – у спортсменов I разряда (44%). Давайте оставим в стороне вопрос о том, почему у спортсменов разной квалификации различаются самые распространенные варианты фенотипов, забудем про небольшой объем выборок и представим, что эти цифры отражают реальный процент людей с определенными типами узоров среди профессиональных теннисистов России.

Для получения информации о распространенности тех же фенотипов среди граждан России воспользуемся данными из диссертации А.С. Самищенко, основанной на результатах исследования дактилоскопических формул трех миллионов человек (Самищенко, 2015). По приблизительным расчетам, которые я позволю себе здесь опустить, фенотип LW встречается приблизительно у 35% человек, фенотип АLW – у 8%. Поскольку эти данные характеризуют относительно здоровых молодых мужчин (призывников) из всех регионов России и весьма представительны по объему, будем исходить из того, что относительная доля в этой выборке людей, обладающих способностями, необходимыми для успешного занятия теннисным спортом, не уступает относительной доле таких людей в России в целом.

Признаюсь, мне неизвестна априорная вероятность, с которой случайно взятый гражданин России может оказаться мастером спорта по теннису. Чтобы меня не заподозрили в принижении роли прогностической дерматоглифики, давайте исходить из максимально оптимистичного сценария. Предположим, что в России на каждую тысячу человек приходится один мастер спорта по теннису. В таком случае вероятность того, что случайно взятый человек с фенотипом LW окажется мастером спорта, составит 100*0,001*0,45/0,35=0,13%. Согласитесь, что если вы решили пройти дерматоглифическое тестирование и являетесь обладателем фенотипа LW, это совсем не тот результат, который вы ожидаете получить, услышав, что у вас выявлены задатки талантливого теннисиста.

Может быть, ситуация обстоит лучше со вторым вариантом фенотипа, значительно реже встречающимся среди граждан России? К тому же, перворазрядников, конечно, больше, чем мастеров спорта. Продолжим придерживаться нереалистично оптимистичных оценок и предположим, что первый разряд по теннису в России имеет один человек из ста. Тогда вероятность того, что человек с фенотипом ALW окажется перворазрядником, равна 100*0,01*0,44/0,08=5,5%. Как видите, в этом случае прогностическая ценность признака выше, чем в первом, и все же остается очень невысокой.8 А ведь к этому стоит добавить еще и отсутствие статистически надежных определений частот встречаемости конкретных фенотипов у самих спортсменов. Возможно, именно с этим обстоятельством связано преобладание у теннисистов разных квалификаций разных вариантов дерматоглифических фенотипов, не имеющее удовлетворительных биологических объяснений.  

Конечно, это частный пример исследования. Но он является наиболее показательным, так как это исследование подготовлено опытными исследователями и опубликовано в рецензируемом журнале МГУ. Желающие могут обратиться к доступным в сети диссертациям по спортивной дерматоглифике Т.А. Абрамовой и Т.М. Никитиной и убедиться в том, что ситуация с прогнозированием спортивных достижений в других видах спорта отнюдь не лучше – и даже без всякого учета ошибок, выявленных авторами Меморандума.

Приблизительно те же результаты мы получим, если возьмем данные по наркоманам, лицам, склонным к девиантному поведению, проявлению лидерских качеств или замкнутому образу жизни. Ни один из дерматоглифических фенотипов, ни одна из комбинаций узоров не являются уникальными для групп людей, выделяемых по какому-либо недерматоглифическому признаку. Более того, частоты ни одного из дерматоглифических признаков никогда не являются преобладающими в таких группах, если они не преобладают и среди населения в целом. 

Конечно, можно возразить, что дерматоглифические признаки должны рассматриваться в комплексе с другими показателями, и только тогда проявится их эффективность. С этим нельзя не согласиться. Но не будем однако забывать, что, например, коммерческое тестирование не предусматривает привлечения никаких дополнительных сведений о клиенте (может быть, помимо возраста). Между тем, невероятные цифры в отчетах компаний, свидетельствуют о том, что априорная вероятность достижения успеха в какой-либо сфере оценивается ими даже несколько выше чем та, с которой блондинка из анекдота встретит динозавра на улице. А самое главное, важность недерматоглифических факторов в прогнозировании каких-либо качеств или успехов может быть столь велика, что позволит полностью пренебречь данными дерматоглифики, причем в независимости от того согласуются или противоречат результаты, полученные в рамках разных систем. Но именно такие важные исследования мне не встречались – увы! – ни разу.

Вы можете выйти на улицу в рубашке с длинными или короткими рукавами, и ваше ощущение комфорта скорее всего будет отличаться, даже если дело будет происходить зимой. Согласитесь, однако, что наличие у вас пальто, свитера, теплой обуви, шапки, температура окружающей среды, сила встречного ветра и ваше самочувствие будут значительно более важными факторами для определения уровня комфорта, чем длина рукавов рубашки. Фактически длина рукавов рубашки в этом случае не имеет значения, несмотря на предсказуемость вашего зимнего выбора. Наблюдающий за вами безумный ученый может отметить, что при низкой температуре вы чувствуете себя комфортнее в рубашке с длинными рукавами. Он обнаружит высокую статистически значимую корреляцию между температурой за окном и вашим предпочтением. Если он считает себя сторонником комплексного подхода, то может отметить, что «в случае наличия у обследуемого штанов, длина рукавов рубашки может использоваться для прогнозирования уровня комфорта, ощущаемого человеком под открытым небом». Исследователь, посвятивший себя прогностическим исследованиям в дерматоглифике, сегодня и напоминает такого безумного ученого, увлеченного изучением влияния длины рукавов рубашки на ваши ощущения комфорта в зимнюю стужу. Он вроде и знает, что наличие пальто тоже является важным фактором, но почему-то не хочет сопоставлять их значимость напрямую. Вполне возможно, что изменчивость всех дерматоглифических признаков – это лишь аналог изменчивости длины рукавов рубашки в моем примере. Значимость дерматоглифического фактора в прогнозировании каких-либо качеств требует отдельных доказательств, которых пока нет.

Вы можете в рецензируемом журнале обнаружить статью, в которой утверждается, что «оперативность и высокий уровень точности дерматоглифических методов позволяет их отнести к одним из наиболее перспективных методов диагностики и отбора персонала на управленческие должности» (Брижань, Фалько, 2014). Но вряд ли вы найдете статью, в которой обоснование эффективности применения данных дерматоглифики не подменялось бы статистическими расчетами, не имеющими отношения к поставленной задаче.

Универсальный инструмент прогнозирования

Вот так авторы индийской версии дерматоглифического тестирования видят связь между пальцами и участками головного мозга. Рисунок с сайта: http://dmitlab.in
Вот так авторы индийской версии дерматоглифического тестирования видят связь между пальцами и участками головного мозга. Рисунок с сайта: http://dmitlab.in

Френология была призвана помочь человечеству в решении задач самого разного рода. Как отмечалось в журнале «American Journal of Phrenology» в 1841 году, ни одна из наук не имеет столь широкой области применения, какой обладает френология. Она использовалась для оценки врожденных интеллектуальных и психических способностей, медицинской диагностики, подбора удачной пары для брака, выбора образования для детей и их воспитания, выбора профессиональной карьеры, определения преступных наклонностей (McCandless, 1992). Рекламные объявления френологов, публиковавшиеся в американских газетах 1830-х гг., вполне могли бы использоваться сегодня дерматоглифическими компаниями с минимальными поправками.

Список заявленных прогностических возможностей френологии и дерматоглифики совпадает практически полностью. Единственное исключение заключается в отсутствии у френологов интереса к прогнозированию спортивной карьеры, тогда как для дерматоглифистов, если судить по количеству публикаций, эта тема является одной из ведущих. Впрочем, это различие, вероятно, объясняется отнюдь не недостаточной «прогностической мощностью» френологии, а тем обстоятельством, что в XIX столетии спорт еще не имел того значения в жизни общества, которое приобрел в наше время. 

Фактически изучение папиллярных узоров на пальцах, как ранее «шишек» на черепе, используется предприимчивыми исследователями в качестве универсального инструмента для решения проблем во всех основных сферах жизни человека – семьи, здоровья, карьеры,  творческой реализации. Для описания такой ситуации, в которой для решения всевозможных задач применяется один и тот же шаблонный и неэффективный способ действий, иногда используется образ «золотого молотка». Его возникновение связывается с известным выражением американского психолога Абрахама Маслоу: «Когда у тебя в руках молоток, все задачи кажутся гвоздями». Для френологов таким молотком стали особенности морфологии черепа, для дерматоглифистов – пальцевые и ладонные узоры. Постепенное расширение сферы применения сомнительных сведений о связях между признаками человеческого тела и психикой привело к тому, что френология охватила буквально все, что может быть важным в жизни человека, значительно раньше, чем нашла для своих методов научное обоснование, которое оказалось невозможным найти в принципе.

Универсальность подхода практикующих френологов вызывала насмешки не только среди исследователей, но и среди писателей. Выше уже приводился отрывок из оперетты Козьмы Пруткова. А вот например, как описывает встречу френолога и главного героя одного из своих рассказов Ярослав Гашек:

«Он повернул меня, и только теперь я заметил, что сижу на вращающемся кресле.
— Вы энергичны,— сообщил он, проводя рукой по моему лбу. — Вам доставляет удовольствие резать животных...

— Позвольте, позвольте...— запротестовал я.

— Вы должны были изучать медицину,— не дал себя перебить пан Мех, поворачивая меня по кругу. Затем он схватил меня за нос.

— Вы, несомненно, энергичны,— возликовал он громко, — но не властолюбивы, — добавил затем, щупая мой затылок. — Увеличенная задняя выпуклость свидетельствовала бы о властолюбии. Дайте мне вашу руку... Так. Руку вы подали мне радушно, вы существо общительное…»

В отличие от френологии, прогностическая дерматоглифика пока не стала предметом острот в литературе.9 Но при знакомстве с отдельными публикациями применение дерматоглифистами «золотого молотка» и не обращает на себя внимания. Однако коммерческие компании, взявшие методы незадачливых дерматоглифистов на вооружение, сами того не желая, продемонстрировали абсурдность этого подхода со всей отчетливостью. Поскольку одни и те же комбинации пальцевых узоров используются для прогнозирования успешности человека в самых разных видах деятельности, требующих от человека проявления как сходных, так и разных способностей, дерматоглифические тесты легко совмещают в результатах противоречащие друг другу характеристики. В этом можно убедиться, если ознакомиться с примерами отчетов, описывающих  способности людей с конкретными комбинациями пальцевых узоров. Сайты дерматоглифических компаний вполне позволяют провести такой эксперимент.

Например, на одной из первых страниц такого отчета компания InfoLife (http://infolifes.ru/infolife_report.pdf) обнадеживает клиента словами: «Лучше всего реализуете себя в роли связующего, человека, умеющего взаимодействовать с разными людьми, так как умеете выстраивать отношения» (с.6). Однако в том же отчете читаем: «Чаще всего действуете обособленно и редко включаетесь в работу коллектива. Отрицаете возможность долго и плодотворно сотрудничать с ним и, соответственно, не идёте на контакт, теряя потенциальное преимущество от командной работы» (с. 35). В другом месте утверждается, что комбинация узоров клиента свидетельствует о «слабых аналитических способностях», о том, что их обладатель не любит «подолгу вникать в суть вещей и тщательно взвешивать все решения» и предпочитает действовать «быстро и с минимальным анализом» (с.7). А в следующем разделе заказчику приписывается «огромная любовь к точным наукам и расчётам» и «стремление во всём докопаться до сути вещей» (с. 11). Видимо, чтобы не внушать напрасных надежд еще через 9 страниц носителю проклятой комбинации внушается, что он обладает «слабо развитыми способностями к вычислениям» (с. 20).

Казалось бы, самооценку несчастного должны несколько повысить следующие слова: «Желания окружающих для вас превыше всего. Вы интуитивно чувствуете настроение ваших знакомых, родственников или друзей, всегда можете прийти на помощь в трудную минуту. Вам хорошо только тогда, когда счастливы окружающие вас люди» (с.24). Но вдруг он натыкается на совершенно противоположную характеристику: «Планируя работу, учитываете только личную выгоду, не принимая во внимание интересы партнёра (партнёров)» (с. 35). 

Аналогичные характеристики выдаются клиентам и в Институте дерматоглифики (http://dermatoglyphics.ru/samples/prof.pdf). Авторы сайта подчеркивают, что в отличие от их конкурентов учитывают узорность не только пальцев, но и ладоней. Может быть, их исследования, как утверждаются, опирающиеся на анализ 107 признаков, носят более обстоятельный характер?

На с. 7 читаем «У Вас не развиты коммуникативные способности, высокий уровень замкнутости, Вы неосознанно стремитесь к одиночеству, самоизоляции, возможны депрессии…». Но не спешите расстраиваться, текст на следующей странице может утешить «У Вас прирожденные управленческие способности, потребность доминировать, очень высокий уровень лидерства… Вы влияете на поведение других людей, берете на себя ответственность, последовательно идете к достижению целей и ведете за собой команду». На с. 22 «Вы очень импульсивны, склонны к совершению необдуманных поступков, отмечается высокая склонность к риску. Вы не способны подсознательно оценить возможную степень риска и не всегда можете правильно просчитать возможные последствия…». На следующей странице «У Вас прекрасные способности к практической и коммерческой деятельности, Вы прагматичны и рациональны, склонны к безубыточной деятельности…» 

Вопреки мнению авторов Меморандума10 отчеты компаний, как правило, построены вовсе не на размытых, но многословных описаниях способностей, которые присущи большинству людей и которые клиентом воспринимаются в качестве его индивидуальной характеристики. В действительности эффект Форера-Барнума эксплуатируется скорее в умеренных дозах, а выдаваемые характеристики вовсе не обязательно выдержаны в нейтрально-благожелательной манере. Приведенные выше примеры показывают, что, по всей видимости, большей частью результаты тестов состоят из автоматически конструируемых текстовых блоков. Можно даже допустить, что они опираются на какую-то статистику. Вот только общее впечатление от теста складывается странное, потому что содержание блоков «Тип личности», «Профориентация», «Интересы и потребности» логически никак не связано между собой.

Найти в результатах теста какие-то близкие для себя наблюдения не так уж и сложно не из-за  подходящих каждому описаний, а напротив, обилия весьма резких и противоречивых характеристик. Представьте, что сначала вы без разбора палите по стене из ружья, а уж потом рисуете мишень вокруг наиболее кучно расположившихся следов от пуль.11 Именно этому принципу рекомендуют следовать при работе с клиентами коммерсанты, занимающиеся продвижением «дерматоглифического бизнеса». Главное – это акцентировать внимание человека на совпадениях в тексте отчета с его собственными представлениями о своей личности. Очевидные промахи лучше просто проигнорировать или сослаться на неизбежные отклонения (это все-таки статистика) и компенсаторное воздействие других (более выраженных у клиента, как ему самому кажется) способностей. Что ж, такой подход вполне отвечает духу и коммерческой френологии.

Популярность в среде криминалистов

Профессор Лин (Lin Ruei Bin), автор одного из первых в мире дерматоглифических тестов - «Дерматоглифического теста множественного интеллекта» (DMIT). Фото с сайта http://www.brainwonders.in
Профессор Лин (Lin Ruei Bin), автор одного из первых в мире дерматоглифических тестов - «Дерматоглифического теста множественного интеллекта» (DMIT). Фото с сайта http://www.brainwonders.in

Неудивительно, что интерес к прогностическим возможностям дерматоглифики оказался особенно высок среди криминалистов. Соблазн применения «золотого молотка» здесь особенно велик. С одной стороны, иногда отпечатки пальцев оказываются единственной уликой с места преступления. С другой стороны, существуют базы данных, содержащие личные сведения и отсканированные изображения отпечатков миллионов людей. Конечно, исследователям хочется выжать из них максимум информации. 

Склонность к суициду, девиантному поведению, проявлению агрессии, наркотической и алкогольной зависимости – на все эти признаки может оказывать влияние фактор наследственности. Предполагаемое существование связей между особенностями строения  центральной нервной системы и узорами гребешковой кожи, по мысли криминалистов, позволяет использовать данные дерматоглифики для профилактики криминального поведения среди групп населения с конкретными комбинациями признаков. Работы, содержащие соответствующие предложения, в том числе диссертационные исследования и публикации в рецензируемых журналах, отнюдь не являются редкостью (Бадиков, 2010; Зороастров и др., 2014; Яровенко, 2013; Самищенко, 2015). Значительно реже появляются работы, подвергающие сомнению целесообразность использования дерматоглифических данных для определения врожденной склонности к девиантному поведению (Бытко, 2015).12 

В распоряжении френологов столь обширных баз данных никогда не было. Но распространение самой идеи о врожденной обусловленности психики человека, видимо, неизбежно должно было привести к попыткам применить данные френологии для профилактики совершения преступлений. По всей видимости, именно френология находится у истоков биосоциального направления в криминалистике, столь сильно привлекающего внимание специалистов в области изучения папиллярных узоров кисти. 

Кроме того, френологи первыми предложили идею, что люди отличаются по врожденной склонности к совершению преступлений, а поведение серийных убийц и маньяков обусловлено биологическими дефектами их мозга. Ф. Галль даже выделял специальный «орган убийства». Впоследствии И.К. Шпурцгейм заменил его «органом разрушения», степень развития которого, с его точки зрения, определяла склонность человека не только к совершению убийств, но и к деструктивной деятельности разного рода, включая желание царапать, колоть и ломать. Поскольку все органы мозга, включая «орган разрушения», функционируют независимо друг от друга, большинство из них могут работать нормально даже у серийных убийц. Ни один из органов сам по себе не является хорошим или плохим, но вероятность преступного поведения возрастает вместе с непропорциональным развитием «органа разрушения» и некоторых других. 

Френологи полагали, что преступники делятся на тех, кто обладает врожденными интеллектуальными и нравственными способностями, и они должны нести ответственность за преступления, и тех, кто ими не обладает, и такие люди не должны быть наказаны, но ограничены в свободах и вовлечены в полезный труд. Отчасти распространение взглядов френологов изменило существовавшую систему наказаний в сторону ее гуманизации. Идеи френологов легли в основу программ реабилитации преступников и позволили поставить вопрос о различной степени уголовной ответственности здоровых людей и людей с психическими отклонениями (Rafter, 2005). 

В англоязычной литературе, посвященной истории френологии, вы можете найти множество историй, посвященных конкретным случаям ее применения при выявлении преступников. В некоторых из них френологи успешно выявляют мятежников и тем самым предотвращают бунт, в других, напротив, исследователям не удается обнаружить ничего подозрительного в строении черепа у закоренелых бандитов. Часть таких историй сегодня может показаться курьезной, хотя их героям было явно не до смеха.

Еще менее забавными представляются случаи из истории современной наследницы френологии. Например, российский исследователь В.В. Яровенко высказал предположение, что наличие папиллярных узоров на тенаре (область ладони, примыкающая к большому пальцу) свидетельствует о потенциальной агрессивности человека, и этот признак может быть использован при профилактике экстремизма (2013). Автор не приводит ссылок на работы, которые содержали бы обоснование этого тезиса. Вероятнее всего, В.В. Яровенко исходит из результатов исследования Н.Н. Богданова с коллегами, посвященного изучению связей между дерматоглифическими признаками и параметрами электроэнцефалограмм на примере группы девочек 6-8 лет. Исследователи пришли к выводу, что носители указанного признака характеризуются повышенной возбудимостью нервной системы, повышающей вероятность агрессивного поведения (Богданов и др., 1994; Богданов, 2007). Так или иначе, но в поддержку своего тезиса В.В. Яровенко приводит не эти данные, а данные из монографии Г.Л. Хить и Н.А. Долиновой, свидетельствующие о высоком проценте узорности тенара в группе чеченок Урус-Мартановского района Чечни (Хить, Долинова, 1990). Величину признака у чеченок исследователь называет самой высокой в мире и напрямую связывает с уровнем террористической опасности в регионе (2013, с.38). Логика исследователя понятна, но, как справедливо отметил в своей критической статье С.Ю. Бытко, автор отчего-то не заметил, что величина признака у чеченцев уступает таковой в некоторых группах каракалпаков, томских татар и русских, данные по которым приводятся в той же монографии (Бытко, 2015).

Такой метод работы заставляет вспомнить о работах британских френологов, занимавшихся изучением психических различий у представителей разных рас и народов. Из ряда таких работ читатель мог узнать о присущих ирландцам врожденных пороках, их слабой моральной устойчивости, склонности к праздному образу жизни и развитых «животных» чувствах. Френолог Дж. Комб, например, как и многие англичане, был убежден, что ирландцам как нации свойственно склонность к насилию. В чем же тут причина? Ведь это не заключения кабинетных ученых-расистов, а людей, действительно путешествовавших по стране. Вспомним, однако, что в XIX веке в британской прессе и у путешественников Ирландия вообще часто (и не без причин) ассоциировалась с бедностью, грязью и отсталостью. Да и религиозные различия (большинство британцев были протестантами, а ирландцы придерживались католицизма) использовались для укрепления негативных стереотипов об ирландцах (Leaney, 2006; Davie, 2015). Френологам оставалось лишь «найти» биологические основы сложившегося социально-исторического положения – и они, конечно, их обнаружили. Сегодня эти традиции поддерживают отечественные криминалисты – актуальное наблюдение В.В. Яровенко уже успешно воспроизводится в работах магистрантов и аспирантов. 

Коммерциализация исследований

Знаменитый чувствительный гомункулус Уайлдера Пенфилда. Величина частей его тела пропорциональна связанным с ними участкам в постцентральной извилине теменной доли головного мозга. По странному стечению обстоятельств образ гомункулуса не используется коммерсантами от дерматоглифики.  Рисунок с сайта: https://www.isnare.com
Знаменитый чувствительный гомункулус Уайлдера Пенфилда. Величина частей его тела пропорциональна связанным с ними участкам в постцентральной извилине теменной доли головного мозга. По странному стечению обстоятельств образ гомункулуса не используется коммерсантами от дерматоглифики. Рисунок с сайта: https://www.isnare.com

Несмотря на отсутствие надежных научных обоснований, френологические и дерматоглифические исследования должны были рано или поздно привлечь внимание коммерсантов и авантюристов без какого-либо профильного образования. С коммерческой точки зрения «прогностический» бизнес весьма выгоден: круг потенциальных клиентов не ограничен, затраты минимальны, а уровень оплаты услуги можно свободно корректировать в зависимости от возможностей клиента. При этом круг коммерческих приемов и даже отчасти технических средств у френологов и коммерсантов от дерматоглифики оказался весьма сходным, хотя и, разумеется, с поправкой на время.

В обоих случаях в развитие бизнеса оказались вовлечены несколько независимых коммерческих предприятий. Френологами привлечение клиентов осуществлялось через распространение популярных брошюр и журналов, организацию уличных консультаций и выступления с публичными бесплатными лекциями, а также платными лекциями для «специалистов» по предварительной записи. Коммерсанты от дерматоглифики используют те же приемы в «современной оболочке», включая рекламу через интернет, организацию тестирования в торгово-развлекательных центрах и на ярмарках, организацию платных конференций и распространение своих предложений в школах.

Помимо частной медицинской и психологической диагностики, френологи оказывали клиентам помощь в организации собственного прогностического бизнеса, включающую продажу всех технически необходимых атрибутов (например, книг, брошюр, циркулей и скульптурных голов с размеченными зонами «органов» мозга). Дерматоглифические компании в свою очередь проводят консультации и продают сканеры, а также программное обеспечение для проведения тестирования частным лицам, желающим заняться тем же бизнесом.

В обоих случаях определенную роль в формировании позитивного образа услуги создают образы известных персон. Сайты дерматоглифических компаний, как правило, пестрят положительными отзывами или просто фотографиями популярных медийных персон, поп-звезд и телеведущих, якобы прошедших тестирование. В свою очередь френологам удалось привлечь на свою сторону некоторых известных философов, писателей и политиков. Герберт Спенсер, Альфред Уоллес, Георг Гегель, Чарльз Диккенс и другие выдающиеся люди XIX столетия весьма благожелательно отзывались о френологии и перспективах ее применения в будущем. Даже королева Великобритании Виктория и принц Альберт интересовались возможностями ее практического применения. По крайней мере, дважды они приглашали одного из наиболее известных британских френологов Джорджа Комба во дворец, чтобы тот обследовал их детей (Parssinen, 1974).13 Можно не сомневаться, что и официальный запрет лекций Галля, наложенный австрийским императором Францом I из-за их антирелигиозного характера, также увеличил интерес к френологии у части европейского общества.

Коммерциализация френологии быстро привела к выделению в среде френологов откровенных шарлатанов, не вникающих в суть ее теоретических построений, не интересующихся изучением анатомии мозга  и занятых исключительно бизнесом. Деятельность таких персон вызывала презрение со стороны приверженцев традиционной френологии. Вообще превращение френологии в коммерческий проект, по всей видимости, явилось одной из основных причин, значительно ускоривших процесс ее вырождения (Riegel, 1933).

Вероятно, начало упадка прогностической дерматоглифики также будет связано с деятельностью коммерсантов. Ведь именно внимание к компаниям, занимающимся дерматоглифическим тестированием, спровоцировало интерес к научной обоснованности прогностических исследований в дерматоглифике в целом. При этом среди дерматоглифистов также немало людей, которые считают дерматоглифическое тестирование мошенничеством, но убеждены в существовании объективных связей между папиллярными узорами, психическими и физиологическими характеристиками человека. Остается надеяться, что история не повторится, и разоблачение коммерческого тестирования не приведет к полной дискредитации исследований папиллярных узоров в научной среде. Печально, но авторы нескольких журналистских статей, посвященных злополучным тестам, уже объявили лженаукой дерматоглифику в целом.

В Меморандуме упоминаются лишь российские компании, однако дерматоглифическое тестирование является популярной услугой и за рубежом – и отнюдь не только на постсоветском пространстве. По охвату аудитории российские компании занимают  лишь небольшую долю мирового «дерматоглифического» рынка. Его развитие преимущественно связано со странами Азии – Китаем, Индией, Непалом, Бангладешем, Таиландом, Индонезией, Бутаном, Вьетнамом и некоторыми другими. Здесь одновременно развивается как сеть коммерческих компаний, специализирующихся на дерматоглифическом тестировании, так и осуществляются попытки его теоретического обоснования, правда, результаты публикуются преимущественно в журналах-хищниках. В 2010-е гг. на страницах последних стали появляться публикации по прогностической дерматоглифике за авторством исследователей из стран Африки, в частности, Нигерии, Ганы и Эфиопии. В Европе круг работ, посвященных этой теме, практически полностью исчерпывается исследователями из России, Белоруссии и Украины. В США этой теме сегодня внимание почти не уделяется, в Латинской Америке пальма первенства принадлежит бразильским авторам. 

Как уже указывалось выше, по числу потенциальных клиентов азиатские коммерсанты, безусловно, лидируют. Наибольшую известность в Азии получил вариант теста под названием DMIT («Dermatoglyphics Multiple Intelligences Test»). Утверждается, что тест основан на приложении результатов научных дерматоглифических исследований к теории множественного интеллекта американского психолога Говарда Гарднера. Гарднер предположил, что интеллект человека следует оценивать не как некое общее явление, а как совокупность нескольких относительно независимых когнитивных способностей. Психолог выделил семь видов интеллекта: лингвистический, музыкальный, логико-математический, пространственный, телесно-кинестетический, внутри- и межличностный. При этом он признает, что любые классификации интеллекта условны. Однако предложенный Гарднером вариант, с его точки зрения, охватывает относительно полный набор способностей, которые важны для человека в любой культурной среде (Гарднер, 2007).

Авторы DMIT14 со своей стороны предположили, что папиллярные узоры на каждом из пальцев связаны особенным образом с определенными участками мозга. Пальцы левой руки связаны с зонами правого, а пальцы правой – с зонами левого полушарий; сложность папиллярных узоров зависит от степени развития конкретной области мозга. DMIT позволяет определить какое полушарие у человека является доминирующим, а также оценить врожденный потенциал различных видов его способностей, список которых приблизительно соответствует гарднеровскому.

Мысль о загадочной связи между узорами на конкретных пальцах и различными участками мозга выглядит сегодня настолько нелепой, что ее сложно даже рассматривать в качестве претендующей на научность.15 Однако именно эта идея демонстрирует сходство между дерматоглифическим тестированием и коммерческой френологией наиболее выразительно. Напомню, что френологи исходили из предположения, что психика человека обусловлена развитием отдельных участков мозга (органов»), каждый из которых отвечает за определенную способность. Более выраженной способности соответствует больший размер соответствующего «органа», а чем больше его размер, тем сильнее выражен рельеф в соответствующей области черепа. Замените «органы» на интеллекты по Гарднеру, череп на пальцы, а степень выраженности рельефа на степень сложности папиллярного узора, и вы получите достаточное представление о DMIT. И теория Гарднера, и DMIT несомненно вызвали бы одобрение части френологического сообщества, если бы появились на сто лет раньше (что само по себе не является аргументом ни в пользу, ни против идей исследователя).

В целом сходство между френологией и прогностической дерматоглификой имеет типологический характер и, вероятно, его не стоит напрямую связывать с преемственностью направлений. В каждом из этих случаев можно проследить отдельные, присущие только этому направлению исторические параллели предшествующего времени. Френология во многом опиралась на идеи физиогномистов Нового времени и более ранние представления о связях между чертами внешности и характером человека. В свою очередь, по мнению некоторых дерматоглифистов, история прогностической дерматоглифики отчасти связана с развитием хирологии – во всяком случае, ссылки на соответствующие работы встречаются в исторических обзорах ряда дерматоглифических публикаций. Безусловно, между френологией и прогностической дерматоглификой существуют не только общие черты, но и различия. Большей частью эти различия связаны с тем, что их появление пришлось на разные периоды истории. Оба направления исследований опираются на ошибочные предположения о существовании между конкретными морфологическими признаками и психическими свойствами человека тесных связей, величина которых достаточна для прогностических целях (как мы видели, в реальности исследователями такая оценка даже и не проводилась). Однако френология развивалась в период, когда гипотезы о значительном влиянии биологических факторов на характер и поведение человека еще не имели широкого распространения, не говоря уже об идее существования функциональных различий между участками мозга. Неудивительно, что многие исследователи отнеслись к новому направлению с большим интересом. Сегодня сложно оспаривать тот факт, что идеи френологов повлияли на развитие целого ряда научных дисциплин и направлений – криминалистики, психиатрии и нейробиологии (Rafter, 2005; Simpson, 2005). У прогностической дерматоглифики пока нет ни сопоставимых успехов, ни оригинальных идей.

С влиянием эпохи, вероятно, связан и интерес, который проявляли френологии к изучению различий в психике рас и народов. Нередко результаты таких межгрупповых сопоставлений использовались для обоснования неравноценности развития психических свойств у представителей разных рас – от жителей маленькой Ирландии до населения африканского континента. В то же время хотя частоты дерматоглифических признаков различаются в разных группах Земного шара, а в изменчивости некоторых из них прослеживаются географические и популяционно-антропологические закономерности (см. например: Хить, Долинова, 1990), дерматоглифические компании и большинство исследователей предпочитают игнорировать этот аспект при прогнозировании. И вряд ли это их сознательное решение. Более вероятное объяснение заключается в том, что папиллярные линии образуют абстрактные и эстетически нейтральные узоры, не заметные для глаза ни их носителя, ни окружающих. Никто не вспоминает об узорах на пальцах, когда думает о своей внешности или внешности другого человека. Вы можете неумышленно составить двусмысленную фразу, упомянув одновременно способности человека и цвет его кожи или разрез глаз. Но если вместо цвета кожи вы упомянете дуги на пальцах, можно быть уверенным, что никто не станет обвинять вас в расизме. В некотором смысле прогностическую дерматоглифику вполне можно назвать толерантной формой френологии.

В отличие от последней дерматоглифические исследования не вызывают заметной реакции со стороны общества или ученых – и пока не существует никаких оснований полагать, что в будущем ситуация изменится. Возможно, отчасти это объясняется тем, что среди сторонников прогностической дерматоглифики никогда не было ярких фигур подобных Галлю, Шпурцгейму или Комбу. Ни один из исследователей, стоявших у истоков дерматоглифики или оказавших заметное влияние на ее развитие, не отстаивал позиции о наличии связей между папиллярными узорами и каким-либо способностями и характером человека. Даже Ф. Гальтон, для которого изучение как пальцевых узоров, так и роли наследственного фактора в развитии человеческих способностей были одними из наиболее волнующих тем, не обнаружил никаких закономерностей в изменчивости дерматоглифики у людей разных интеллектуальных способностей. Неизвестны мне такие работы и у М.В. Волоцкого, который интересовался генетикой человека, был членом Русского Евгенического общества и одновременно вошел в историю как один из наиболее выдающихся отечественных дерматоглифистов.

Прогностическая дерматоглифика наследовала многие черты, характерные для френологии, но из-за вторичного характера ее научная ценность остается даже еще менее очевидной. Главная проблема для ее развития состоит не в проблеме наследственности папиллярных узоров и даже не в бурном развитии генетики, конкурировать с которой в решении вопроса о связях между биологическими и психическими признаками дерматоглифика, конечно, не может. Главная проблема состоит в подмене научного исследования плохо осмысленными статистическими расчетами и некритичном воспроизведении методов и заключений предшественников и коллег. В этих условиях публикация Меморандума может оказаться критическим моментом для дальнейшей судьбы прогностической дерматоглифики. История развития и заката френологии показывает, что ожидаемой реакцией в этом случае является резкое отторжение критики со стороны «чужаков», игнорирование собственных ошибок и ускорение процесса маргинализации всего направления исследований. Чтобы открыто признать свои заблуждения, требуется не только рассудительность, но и мужество. Еще большее мужество требуется, чтобы признать систематические ошибки и некорректность  методов анализа, применявшихся на протяжении многих лет. Требовать его от людей, которые посвятили значительную часть своей жизни обоснованию прогностической ценности дерматоглифики или ее коммерческому применению, пожалуй, нельзя.


1 Ознакомиться с полным содержанием Меморандума можно по ссылке:  klnran.ru/wp-content/uploads/2016/05/m01_dermatoglifika.pdf

2 С другой стороны, на период конца 2016 года компании продолжают заниматься дерматоглифическим бизнесом как ни в чем не бывало. В торговых центрах, на праздничных ярмарках всегда находятся люди, готовые разменять некоторую сумму денег на интригующую информацию о своих нереализованных способностях. Весьма вероятно, что именно эмоции, ощущение удовольствия от ожидания результатов тестирования, а вовсе не его «научная обоснованность» играют важнейшую роль в мотивации клиентов. Все-таки сегодня это преимущественно игра, а не серьезный анализ.

3 Здесь следует оговориться, что далее в тексте речь пойдет преимущественно о нормальной вариативности дерматоглифических признаков. Вопрос о прогностической ценности изучения аномального развития структуры гребешковой кожи при изучении врожденных и наследственных заболеваний в тексте не рассматривается.

4 Сам анатом, правда, этим термином не пользовался, его предложил британский исследователь Т. Фостер в 1815 г., а широкое распространение он получил, по-видимому, благодаря деятельности И.К. Шпурцгейма.

5 Анализ распространенных исследовательских ошибок становится сегодня все более популярной темой среди самих исследователей. С некоторыми из таких работ Д. Иоаннидиса, Б. Голдакра, Д. Канемана, В.С. Фридмана и др. можно ознакомиться в сети.

6 На меня, например, подействовало. Занимаясь этнической дерматоглификой, я никогда всерьез не задумывался о ее прогностической значимости. Дерматоглифика обладала ею просто потому, что существует же такое направление исследований. В работах меня смущали бесконечные парные сопоставления и низкие корреляции между признаками, но не смущало несоответствие статистических методов поставленным задачам. Меня возмущало игнорирование межпопуляционной изменчивости признаков, но совсем не смущала нерешенность проблемы их наследования. Но ведь результаты прогностических исследований всегда положительны. А разве могут ошибаться столько исследователей разного профиля – антропологов, медиков, криминалистов? А редакторы журналов – они разве не заинтересованы в независимых и компетентных заключениях о публикуемых работах? 

7 Т.е. тем детям, у которых одновременно встречаются дуги, петли и завитки (ALW) либо одновременно петли и завитки, при преобладающем числе первых (LW).

8 Некоторые читатели могут отметить, что число людей, потенциально способных стать профессиональными спортсменами, в действительности значительно превышает число людей, выбирающих этот путь в реальности. И возможно, даже мои априорные оценки являются не такими уж оптимистичными. Безусловно, при определенных условиях число людей, занятых в России спортом, может вырасти на порядок. Однако нужно учитывать, что в таком случае возрастет также и конкуренция между спортсменами – причем как при непосредственном участии в соревнованиях разного уровня, так и на этапе предварительного отбора. По всей видимости, в этом случае повысятся и требования к получению квалификации. Следовательно, слишком завышать априорные оценки возможностей достижения успехов в спорте не имеет никакого смысла. Если уж все мы так хороши, значит, дело совсем плохо, ведь хороший спортсмен должен быть лучше других.

9 Видимо, таинственный образ гадалок привлекает воображение писателей по-прежнему в значительно большей степени. Или просто еще не пришло время.

10 Я просто обязан их в чем-то пожурить, потому что обещал это сделать двум дерматоглифистам.

11 Образ позаимствован мной из книги Бена Голдакра «Обман в науке». Но в разделе «Когнитивные искажения» в википедии существует статья «Ошибочность в духе меткого стрелка из Техаса», опирающаяся на тот же образ.

12 С примером разбора исследований, посвященных выявлению дактилоскопической формулы маньяка, можно также ознакомиться в моей заметке «Формула маньяка, или могут ли нас вводить в заблуждение большие выборки?»

13  И выданная им характеристика была отнюдь не лестной. Вообще первые френологи (по крайней мере, те из них кто претендовал на роль исследователей, а не коммерсантов) не стремились приятными характеристиками заработать одобрение клиентов. Они говорили лишь о тех способностях человека, о которых, как им казалось, позволяют говорить особенности рельефа черепа. Например, вынужденный уехать во Францию Ф. Галль несколько раз не слишком почтительно высказывался о строении и вместительности черепа Наполеона, что привело к некоторым затруднениям в его публичной деятельности в Париже. А ведь мог сдержаться!

14 Если верить информации на сайтах соответствующих компаний, ведущую роль в разработке метода дерматоглифического тестирования множественного интеллекта сыграли исследователи китайского происхождения проф. Моу и проф. Лин. Причем история дерматоглифических исследований, опирающихся на теорию Гарднера, ведет свое начало с 1985 г.

15 На официальном сайте Г. Гарднера (https://howardgardner.com) найти какую-либо информацию о его отношении к DMIT мне не удалось.


Catalog gominid Antropogenez.RU